Маханакхон - [64]
– Я сваливаю через неделю, – объявила она наконец. – В Москву. Там меня много всего бесит, там безумный бардак, но это бардак роскошный, великолепный. А здесь наоборот – вроде как порядок, но порядок какой-то жалкий. У меня уже и вещи собраны, я в этом Жидостане уже не могу!
Она говорила яростно, с вызовом, но Игорь только пожал плечами. В Израиле ему нравилось, но на «Жидостан» не обиделся. Его вообще никогда не задевали национальные трения. Он ни к одной из наций себя не относил. Он жил не здесь, среди обывателей, а там – в разгар схватки, под огнем. Будь на свете страна Война, он стал бы ярым ее патриотом. А что Израиль, что Россия – это всё из нудной мирной жизни, которая его мало интересовала. Но Игорю очень нравились дерзость и ярость в этой непутевой девчонке.
Их роман был как жизнь – короткий, страстный и бессмысленный, а под конец его Игорь махнул на все рукой и взял себе билет до Москвы, на тот же самолет, которым летела Юля. Они здорово покутили в самом большом, холодном, богатом и разгульном городе Европы. Потом быстро расстались, но Игорь неожиданно полюбил Москву, ее многочисленные развлечения, почему-то особенно сладкие среди ее пугающего величия.
Пробовал он с тех пор и Доминикану, и Таиланд, и Бразилию, даже в Лас-Вегас сдуру сунулся, но с Москвой ничего не могло сравниться. И каждый раз, после очередной кровавой и огненной заварухи, он приезжал сюда. «Москва – мой курорт, – посмеивался он, – русским расскажи – не поверят».
Внизу уже плыло огненное море российской столицы. Игорь с сожалением отдал стюардессе недопитый третий бокал, пристегнулся и стал ждать посадки.
Игорь был очень смелым человеком. Поэтому когда вместо ровного гула шасси, касающихся асфальта, раздался оглушительный скрежет, а потом за стеклом что-то мутно полыхнуло, он не почувствовал страха. Даже когда корпус самолета резко завалился набок, свет погас, в темноте замелькали вспышки, а ремень больно впился в живот, Игорь только сделал глубокий вдох и на секунду закрыл глаза. Сильно запахло чем-то едким, взрывоопасным.
«Пожалуй, я сейчас умру», – подумал Игорь. Ужаса не было, он вообще не боялся смерти, ибо это бессмысленно. Но в голову вдруг полезли совершенно непривычные мысли, а в сердце что-то заныло.
«Сожаление…» – удивился Игорь.
Он вдруг представил себе то, чего никогда не имел и не искал, – какие-то картины обычной мирной жизни, долгие дни с любимой женщиной, чуть ли не дети с домашними животными, елки-палки. Вот это да… Он на секунду опешил, никак не ожидал от себя такой тоски по мещанскому счастью.
Но уже через полсекунды взял себя в руки, прогнал подальше всю эту глупость. И сосредоточился на славном послевкусии от виски, все еще игравшем во рту. Если уж помирать, то не с глупыми сожалениями, а со вкусом благородного напитка на губах, успевших много попробовать…
Но помирать внезапно не пришлось. Вместо пламени взрыва, салон осветили красные аварийные огни, за тонкой стенкой фюзеляжа завизжали сирены. Что-то кричали люди внутри и снаружи самолета.
Прямо над Игорем возникло бледное женское лицо с огромными глазами. Стюардесса, вся дрожа от ужаса, пыталась расстегнуть его ремень.
– Эй, не надо, – спокойно сказал Игорь и сам освободился от ремня. – К выходу идти?
Девушка только ошарашенно посмотрела на него, потом, не отвечая, бросилась в сторону, должно быть, к другому пассажиру.
Сирены ревели все громче, в их вое тонули человеческие крики. Игорь пошел, иногда расталкивая мечущихся пассажиров, к аварийному выходу, уже открытому и дующему холодом.
Ловко выпрыгнул наружу. Кругом было полно людей в форме, все куда-то бежали, орали. Его уже окружили несколько работников скорой, наперебой что-то говорили.
– Я в порядке! – крикнул он на них, и те аж попятились от неожиданности. – В тепло только отвезите.
Потом пришлось посидеть чуть ли не час в санчасти, пройти обследование, подписать какие-то бумаги. Кое-как он добился, чтобы его выпустили в зону прилетов. Хорошо хоть русские менты не привязались с расспросами.
И только уже в такси, скользя по одной из угрюмых асфальтовых петель, слушая, как бьются о стекло сухие снежинки, он задумался: «А что все-таки было бы, если „бах“?..»
Вдруг правы еврейские раввины или русские попы́, и там хорошенько спросят за все, что делал в этой жизни? Игорю тогда, пожалуй, придется несладко. Даже не за то, что столько народу порешил. Обе религии разрешают убивать, если это за правое дело. Игорь всю жизнь так и поступал, хотя «правость» определял исключительно сам. Ближний Восток, Кавказ, Балканы, Латинская Америка, Ближний Восток, опять Ближний Восток… Он всегда выбирал ту сторону, которая ему нравилась больше. Не политически, а по-человечески.
Но для этого ли он сражался? Ради чьей-то «правды» в больших кавычках? Да нет, пожалуй. Просто он не мог по-другому. Кому война, а кому мать родна – только в бою он чувствовал, что живет. Только война давала смысл всему, в том числе и кратким периодам сладкого отдыха. Убери из жизни раж и ярость, что останется?
Он воевал, потому что не мог жить без войны. Но если так, его ли в том вина? Уж если Бог создал его таким, Он сам пусть и отвечает за всю пролитую кровь. Да, странноватое получилось богословие, в котором все удалось свалить на Вседержителя…
Потерянна любовь, потеряна Родина, потеряна честь… Потеряно все…, но дело сделано, как и кто погиб, за что… не волнует уже бывшего Майора. Кем он стал? Во что превратила его жизнь… Он доживает свое перодившееся «Я», готов содрать старую, опостылевшую шкуру и исчезнув из проклятого подвала, возродится заново там где блеск мира богатых, что ослепил и приворожил его. Жизнь, унижая и ломая, доказала, что основное в ней — деньги, а как они достались никого не интересующая ерунда. Главное, чтобы имелись и побольше.
Частный детектив Константин Шумов приезжает в гараж по звонку своего старого приятеля Сидорова. И застает его тяжело раненным. Выясняется, что Сидорова жестоко подставили - расписали дело так, будто бы он принимал участие в ограблении хранилища финансовой группы. А теперь решили вообще убрать с дороги... Отныне для Шумова раскрыть это преступление стало делом чести. На его пути - не только опасная группировка, но и коррумпированные чиновники и сотрудники милиции. Однако, невзирая на продажных ментов и отмороженных бандитов, сыщик будет сражаться до последнего.
Украинские националисты готовят кровавый терракт на территории России, чтобы спровоцировать власти на ответные действия. Объектом выбран литерный спецсостав особой важности, перевозящий ракетное топливо. Смогут ли новоиспеченный комендант провинциальной станции Чуйка и его юная помощница – спецагент ГРУ спасти мир, стоящий на пороге Третьей мировой войны, или маленькому городку Чуйка уготована участь нового Чернобыля? Содержит нецензурную брань.
Наш привычный мир давно уже не тот, каким он был. Что же в нем изменилось? В уравнении нашей жизни поменялся всего один-единственный знаменатель – у нас больше не было стран, государств, власти, у нас была – Провиданс. Алгоритмическая машина, выдающая каждому человеку биометрический паспорт с полным набором характеристик, включающих в себя срок жизни, таланты, профессию. Благодаря этому на Земле воцарились мир и покой. Но так ли это на самом деле? Общество, разделенное на две касты – Медную и Платиновую, свято верит в фальшивую утопию их нового мира.
Эта история о мести, предательстве и ненависти. История о том, каким быть не стоит.
В городе Альянске начинается революция. Свергают мэра. Там начинается гражданская война. Тем временем Владимир, житель Альянска, сбегает в областной центр – город Южный. Трудности на этом не заканчиваются. Оказывается, целью Виктора, который захватил город, является не только город Альянск, а ещё и Владимир. Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.