Махагон - [81]

В это время и Цурин разобрал лица легионеров. А особенно проконсула, который только что выбрался из леса. Он, подгоняя легионеров сзади, ругаясь и крича на них, отдавал приказы.

Цурин, скача от чудовища прямо на легионеров проконсула, ещё раз оглянулся назад на парящую в небе Дагору. Чудовище, уже вот-вот достигало головы, опускаясь, всё ниже над ним. Выставляя вперёд свои когти, она почти могла схватить его.

Дождавшись, когда Дагора разжала когти для хвата, резко увёл коня в сторону. Обернувшись увидел, как чудовище схватило своими когтями, ехавшего впереди всех, легионера, поднялось резко вверх и отпустило, сбросив с огромной высоты, чудом удерживающегося на лошади всадника.

Но, чудовище хотело схватить именно Цурина, так и не удовлетворившись другой жертвой. Развернувшись, бестия нацелилась опять на него. В это же время легионеры, тоже увидели Дагору. Вначале, как нечто невидимое оторвало от земли одного из них, а после непомерно большое чудовище, закрывающее небо. Единственным плюсом, которое мог бы оценить Цурин, из всего этого хаоса было то, что лошади легионеров, тоже увидели Дагору, показав паническую истерию, сбрасывая всадников и уносясь прочь. Один из упавших последовал за своим конём. Испуганно крича, убегая, легионер не был похож на солдата, коим он являлся. Проконсул же оказался сдержан к страху, но, не имея большого опыта не смог удержаться в седле, выпав, повис на стремени. Его конь, встав на дыбы, пустился вскачь, потащив проконсула по земле. Богатая одёжа вельможи, смешалась с грязью и сочной травой.

Цурин не мог более наблюдать за балаганом, так как наконец-то достиг тёмной чащи деревьев. Продолжая скакать от жуткой погони, уносился всё дальше и дальше. Ветки били по лицу и рукам, но Цурин не сбавлял набранного темпа. Пригибаясь ближе к шее рысака, нёсся вперёд, почти не видя преград, полагался только на коня, которого вёл страх.

Дальше было то, что не могло даже присниться в самом страшном сне. Бестия начала извергать огонь, поджигая всё на своём пути. Сзади, только что промелькнувшая тропа, уже была объята пламенем. Спину обожгло жаром, несмотря на то, что пламя ещё не настигло его.

Хруст древесины отдавался звуком, подстёгивая испуганное животное, выложится до конца. Не меняя темпа Цурин с надеждой не упасть, галопом проносился сквозь частые деревья. Следом за ним, вековые, превращались в обуглившуюся от огня труху, тут же опаляя всю зелень, растущую на ветках и на земле.

Уносясь вдаль, он уже не мог видеть пламя. Но слышал, как погоня остановилась.

– Стой! Довольно мальчик! Стой-стой!

С большим трудом остановил Фокуса. Спустившись, быстро привязал повод к ближайшей ветви.

Подбежав, сходу залез на дерево, наблюдая как там, в низине, Дагора с грохотом обрушилась на землю, извергая в небо столбы огня. Чудовище не могло смириться с тем, что упустило свою жертву. Цурин продолжал наблюдать за ним. Увидел, как шерсть Дагоры воспламенилась, как будто пламя вырвалась у неё изнутри, покрывая её полностью огнём. Но нет, она не сгорела. Издала ряд звуков, которые давили на слух. Шерсть Дагоры прекратила гореть. Расправив крылья, снова поднялась в небо.

Цурин затаился. Глубокая чаща скрывала, давая своевременно защиту. Бестия, сделав несколько кругов, над тем обугленным местом, отправилась в поле, туда, где оставила свою вторую жертву. Ведь там, где-то далеко, Дагора скинула неугодного ей легионера.

– Удивительно, как я смог преодолеть такое расстояние, удержавшись в седле, – подумал Цурин спускаясь. – Такого даже врагу не пожелаешь. Теперь, им будет не до меня, – решил Цурин, вернувшись к своему верному коню.

Можно ли это назвать справедливостью за жадность, возможно. Ненамеренная кара или игра с ничтожными людьми, прибывая во власти великого создания. Но существо, которое считалось вымершим, оказалось живее всех живых. После этого всякий поверит в то, что сокрытое от глаз, возможно, просто является для таких как мы, на время невидимым.

Глава 17. Преображение мудростью

Надломленный духом юноша, лежал в отчаянье уже который день, не пытаясь подняться и встать. Он не прикладывал и унции усилий, чтобы бороться с недугом, сковавшим плоть и одержать победу в схватке с самим собой. Молодой человек прибывал во власти отчаянья, пока эта сера сомнений в себе, всё больше проникала в его ум и сердце. А с чем бороться? Зачем? Для чего? Задавался вопросами Вар. Ответ подсказывало подсознание, – бороться… Да, хотя бы с духом, который надломлен! Так и проходил день за днём пустого, никчёмного существования, в разговорах с самим собой и редкими посетителями.

Однажды, вместо прислуги, которая приходила, принося еду, зашёл некто ему незнакомый, воин, сила которого была ощутима, как только он вошёл не постучавшись. О его возрасте говорила коснувшаяся когда-то тёмных волос седина и редкие глубокие морщины. Одетый в богатую одежду, он держал небольшую книгу. Без стеснений, нежданный посетитель заговорил первым, как бы читая.

– Когда придёт конец миров, тогда странники возродятся, дабы прийти и возвестить о конце. Покинув этот мир, они приумножат деяния падшего. Подняв голову, не обращая внимания, на вопросительное лицо лежащего, подметил. – Сурово и в то же время туманно, не правда ли? Вся эта вера в то, что придёт конец этого мира, как то не укладывается с тем, что они что-то будут приумножать.