Махабхарата. Книга I. Адипарва - [16]

Услышав, что тот сказал так, учитель ответил: «О Уттанка, мой сын, оставайся пока». Однажды Уттанка сказал наставнику: «Прикажи мне, что угодное тебе я должен сделать взамен платы учителю?». Ему ответил наставник: «О Уттанка, мой сын, ты многократно торопишь меня, говоря:,Я должен принесть плату учителю". Так ступай, войди к моей супруге и «проси ее: что ты должен принести. Что она скажет, то и принеси». Когда учитель сказал так, тот, (явившись) к супруге учителя, спросил ее: «О госпожа, учитель мой дозволил мне отправиться домой. Но я хочу уйти свободным от долга, принеся тебе следуемую плату за учение. Поэтому пусть госпожа прикажет: что я должен принести в качестве платы за учение». Спрошенная так супруга наставника ответила Уттанке: «Отправляйся к царю Паушье. Попроси у него пару серег, носимых царицею, и принеси их (мне). На четвертый день предстоит святой праздник. Надев те серьги, я хочу явиться к брахманам. Исполни это, чтобы в тот день я блистала серьгами. Ибо если ты исполнишь эту службу, тебе будет счастье!».

Когда так сказала супруга наставника, Уттанка отправился в путь. По дороге он увидел быка необычайного роста и сидящего на нем человека, также необычного роста. Человек тот обратился к Уттанке: «Эй, Уттанка, съешь навоз от этого быка!». Тот, когда услышал об этом, не пожелал. Ему человек сказал опять: «Съешь, о Уттанка, не медли. И твой наставник прежде тоже съел (такой навоз)». Когда он сказал так, Уттанка, промолвив «хорошо», съел тогда навоз и (выпил) мочу того быка, затем отправился туда, где (царствовал) кшатрий[269] Паушья.

Явившись к царю, Уттанка увидел его сидящим (на троне). Подойдя к нему, он почтил его благословениями и сказал: «Я пришел к тебе как проситель». Тот приветствовал его и спросил: «О господин, ведь я Паушья. Что я должен сделать для тебя?». Ему ответил Уттанка: «Я пришел к тебе просить пару серег взамен платы моему учителю. Благоволи же отдать мне те серьги, которые носит твоя супруга». Ему Паушья молвил: «Войди в терем и попроси царицу». Когда он так сказал, тот вошел в терем, но не увидел царицы. Он опять обратился к Паушье: «Непристойно тебе обманывать меня, ибо нет твоей супруги в тереме. Я не вижу ее». Услышав, что тот сказал ему, Паушья ответил Уттанке: «Чистый ли ты сейчас, вспомни-ка? Ведь ту царицу не может увидеть нечистый, на ком имеются остатки пищи. Из-за преданности к супругу она не выходит показаться оскверненному». Уттанка, когда услышал это, вспомнив, сказал: «Это ведь так: когда я шел, я после принятия пищи умылся второпях». Ему Паушья ответил: «Ведь в том-то и дело! Не допускается совершать омовение на ходу или стоя». Тогда Уттанка, сказав ему «хорошо», уселся, обратившись лицом на восток. Вымыв хорошо руки, ноги и лицо, он затем обмылся беззвучной водою, доходившей ему до груди. Потом он испил три раза, вытер дважды (лицо) и прикоснулся водою до отверстий (в теле). Тогда он вошел в терем и увидел ту царицу.

А она, как только увидела Уттанку, встала, приветствовала его и молвила: «Привет тебе, о господин! Прикажи, что я должна сделать (для тебя)?». Тот ответствовал ей: «Благоволи дать мне эти серьги, я испрашиваю их как вознаграждение моему учителю». Она, довольная его хорошим обхождением, подумав: «Этот, как лицо достойное милости, не должен быть обойден», сняла те серьги и отдала ему. И она сказала ему: «Этих серег добивается царь змей Такшака[270]. (Поэтому) ты должен нести их осторожно». Услышав то, что сказала она, он ответил царице: «О госпожа, будь вполне покойна, — меня не в состоянии одолеть царь змей Такшака!».

Сказав так царице и попрощавшись с нею, он явился к Паушье. Увидев его, он сказал: «О Паушья, я удовлетворен!». Ему Паушья отвечал: «О господин, лицо, достойное милости, появляется редко. Ты же достойный гость. Поэтому я совершу шраддху[271]. Подожди немного». Ему Уттанка ответил: «Я жду только минутку. Я хочу, чтобы ты подал быстро готовую пищу». Тот, сказав: «хорошо», угостил его готовой пищей.

А Уттанка, увидев, что пища холодная и содержит в себе волосы, решил, что она нечистая и сказал Паушье: «Так как ты даешь мне нечистую пищу, за это ты ослепнешь!». Ему Паушья сказал в ответ: «А так как ты чистую пищу опорачиваешь, то за это ты будешь бездетным». Тогда Паушья установил нечистоту той пищи. И, подумав, что пища та нечиста и содержит волосы оттого, что была приготовлена женщиной с распущенными волосами, — он стал умилостивлять Уттанку: «О господин, по неведению пища эта, доставленная (тебе), содержит волосы и холодная, — поэтому прошу у тебя прощения. Да не буду я слепым!». Ему Уттанка сказал в ответ: «Я зря не говорю. Став слепым, ты скоро опять прозреешь. Но не исполнится проклятие, изреченное тобою в отношении меня!». Ему Паушья возразил: «Я не могу снять (своего) проклятия, ибо гнев мой даже теперь не угасает. И разве тебе не известно, что „Сердце у брахмана мягкое, как свежесбитое масло, (если даже) в слове его чувствуется отточенная бритва. С тем и другим обратное у кшатрия: слово (его) мягко, как свежесбитое масло, но сердце остро, как бритва". А раз это так, я не могу из-за жестокосердия снять (свое) проклятие. Ступай же!» Уттанка ему отвечал: «Установив нечистоту пищи, ты стал умилостивлять меня. А до этого тобою было сказано: „Так как чистую пищу ты опорачиваешь, то поэтому будешь ты бездетным!". Но когда пища оказалась действительно испорченной, это (твое) проклятие в отношении меня не исполнится. А я между тем достигну цели». Сказав так, Уттанка, взяв те серьги, отправился в путь.