Магония - [7]

– Ты точно нормально себя чувствуешь? По тебе не скажешь. В прошлый раз галлюцинации сопровождались жаром, если помнишь.

Стоит ей только на тебя взглянуть, и все кончено. С ней притворяться бесполезно. Мама провела весь день у себя в лаборатории. Она иммунолог и частенько допоздна засиживается на работе, где проводит опыты на мышах.

Сегодня она вернулась домой относительно рано, в половине двенадцатого. В последнее время на работе ее преследуют неудачи. Моих «выходок», как она их называет, она не терпит и, когда я говорю ей, что со мной все в порядке и к врачу мне не нужно, верить мне не спешит.

– Грета, – говорю я ей, – я прекрасно себя чувствую.

– Я тебе не Грета, Аза Рэй, – говорит она мне.

– Ты же не называешь меня дочкой, тебе можно обращаться ко мне по имени.

Она принимается отмеривать дозы лекарств, а затем сует мне в рот градусник.

– Ну ладно, дочка, – говорит она с улыбкой, которую я не заслуживаю. Улыбка у моей мамы одновременно и любящая, и обжигающая.

Притвориться, что все нормально, у меня явно не выйдет.

– У тебя температура подскочила до ста двух градусов, – объявляет она. – Вот тебе и твой летающий корабль.

У меня почти всегда температура выше обычного. Я уже давно привыкла и к жару, и к липкой влажности, и к чему угодно. Мама накидывает мне на плечи одеяло, но я поскорее его сбрасываю. (Нет уж, спасибо, этот зловещий предвестник смерти мне ни к чему.) Я натягиваю свою любимую толстовку с капюшоном и миллионом карманов. Звук застегивающейся молнии совсем не наводит меня на мысли о мешках для трупов.

– Аза, успокойся, – говорит мама.

Я с недоумением смотрю на нее:

– Успокойся? Ты это серьезно?

– Успокойся, истериками делу не поможешь. А вот и таблетка.

Не успела она договорить, как таблетка уже оказалась у меня во рту. Она ухитряется скормить мне лекарство еще до того, как я начинаю соображать, в чем дело. Я чувствую себя как собака на приеме у ветеринара. В другой руке у нее стакан, и – хлоп! – я уже запиваю таблетку водой.

Грета – она такая. Действует без промедлений. Какой смысл сопротивляться?

Да и таблетки, похоже, действительно помогают.

Когда мне было два годика, врачи сказали, что в лучшем случае я доживу до шести. Когда мне стукнуло шесть, они сказали, что в лучшем случае я доживу до десяти. Когда же мне исполнилось десять, они вконец растерялись и объявили новую дату: шестнадцать лет.

И вот мой шестнадцатый день рождения уже на носу.

В связи с этим мои родные приняли особые меры на случай, если очередное обращение в больницу станет последним. Чтобы не говорить о вещах, которые никому не хочется обсуждать, мы все их записали. Мама считает, что так нам будет легче справиться с переживаниями.

К примеру, у меня есть письменное извинение от мамы за то, что как-то раз, когда мне было пять лет, она так меня отшлепала, что я начала задыхаться и хрипеть и ненадолго впала в кому. Такие вещи я всегда прощаю. Это пустяки. Но она все равно заставляет меня каждый раз брать это письмо с собой в больницу.

У мамы хранится письменное извинение от меня за все, что попадает под категорию «безжалостного сарказма». У Илай – «За излишнюю стервозность, а также за то, что постоянно обращала все родительское внимание на себя в связи с обострением смертельной болезни, но так и не умирала».

Извинение, адресованное папе, это по большей части «Список вещей, к которым я не проявляла должного интереса. Пункты 1–36».

Вот уже много лет мама совмещает основную работу с одним дополнительным проектом. Она пытается вывести супермышь, которая была бы неуязвима для содержащихся в воздухе токсинов. Прототипом для нее послужила крутая мышь с мутацией дыхательных путей, выращенная в одной чикагской лаборатории. Идея в том, чтобы вывести мышь с мутацией, позволяющей ей закрывать ноздри и хотя бы временно снижать свою потребность в кислороде, а также противостоять опасным инфекционным заболеваниям.

Практическое применение мышь-мутант нашла бы в фармацевтике. Предполагается, что с ее помощью фармацевтические компании смогли бы разработать препарат для людей, неспособных нормально дышать обычным воздухом, то есть для таких, как я. Но есть и другие области применения, и именно благодаря им нашлись люди, готовые финансировать мамины исследования. Если вдруг такая мышь окажется в зоне поражения бомбы с нервно-паралитическим газом, она около часа сможет успешно противостоять его воздействию, а за это время газ, может быть, и рассеется. На первых порах мама любила повторять, что работает над созданием Мышей Икс, обыгрывая название серии фильмов про людей-мутантов.

Но шутка успеха не имела.

Мама не поддерживает ничего, связанного с военными действиями. Она не хотела заниматься подобным проектом, потому что, защищая одних людей (мирных жителей, детей, учителей – любого, кто оказался в зоне военных действий во время химической атаки), ее препарат обезопасил бы и других (скажем, захватчиков, которые распыляют отравляющие вещества в воздух в жилых кварталах).

Из-за этого мама постоянно испытывает внутренние противоречия. Она всего лишь хотела создать что-то наподобие лекарства от астмы, только в более глобальных масштабах – препарат, который помогал бы при любых заболеваниях дыхательных путей: при эмфиземе легких, при астме, при Азе Рэй. А вместо этого ей приходится работать на военных.