Магония - [5]

Интересно, о чем она?

Я протягиваю руку и беру у него книгу, чтобы почитать описание. «Сон» считается первым научно-фантастическим романом, говорится в аннотации, а написан он был в двадцатых годах семнадцатого века. Это рассказ о путешествии на Луну, который ведется от лица астронома. Кроме того, Кеплер выступает в защиту учения Коперника, а дабы его не обвинили в ереси и не казнили, он прибегает к шифру. Лишь много лет спустя люди поняли, что фрагменты повествования, которые все приняли за фантастику, заключали в себе уравнения Кеплера и его представления о строении мира.

Пять баллов! Вот вам и летающая ведьма с чужой планеты.

Я в полном восторге. Такие книги я обожаю и сама мечтаю когда-нибудь написать нечто подобное. Еще меня всегда привлекали вымышленные языки и разного рода загадки. Хотела бы я стать криптографом. Впрочем, до настоящего криптографа мне еще далеко, а пока что я, что называется, энтузиаст. Или, если угодно, любитель. А вообще, когда меня интересует какая-либо тема, я просто тщательно изучаю ее в интернете минут пятнадцать, а потом сбиваю собеседника с толку уверенным тоном.

Поэтому люди думают, что я умнее их. В результате вместо того чтобы толпиться вокруг меня с вопросами, они просто оставляют меня в покое. По сути, я не даю им возможности спрашивать обо всей этой ситуации со смертельной болезнью.

– Отдай, – шепчет Джейсон. Мистер Гримм бросает на нас гневный взгляд.

Я прикидываю, как утихомирить родителей, чтобы они не устраивали грандиозную вечеринку в честь моего дня рождения. Похоже, они нарисовали в своем воображении картину с катанием на роликах, клоунами, большим тортом и воздушными шариками, как было, когда мне исполнилось пять лет.

На тот праздник пришли всего лишь две девочки – и то только потому, что их заставили мамы, – и Джейсон, который вообще явился без приглашения. Мало того что он целую милю один шел до моего дома, так он еще и оделся с иголочки: на нем был костюм аллигатора, оставшийся еще с Хеллоуина. Джейсон не удосужился сказать своим мамам, куда собирается пойти, поэтому, решив, что их сына похитили, они вызвали полицию.

К роллердрому подъехала группа быстрого реагирования, и на каток ворвались копы. В этот самый момент и стало понятно, что нам с Джейсоном суждено быть друзьями. А он все кружился на роликах в своем костюме аллигатора, волоча за собой длинный зеленый хвост, пока его не попросили снять верхушку костюма и показать лицо.

Не такой уж и плохой выдался праздник.

Однако же для шестнадцатилетия у меня есть идея получше. Я рисую свой замысел в тетради: мертвый клоун, громадный многослойный торт; я выпрыгиваю из торта, и тут за мной прилетает воздушный шар; из корзины шара свешивается веревка, я забираюсь по ней и улетаю в далекие края. Навсегда.

Сколько страданий можно было бы избежать! Разве что клоун, умерший не по своей воле, от такой развязки ничего не выигрывает.

Кажется, мой смешок услышал мистер Гримм.

– Что вас так позабавило, мисс Рэй? Поделитесь с нами, давайте все вместе посмеемся.

Ну почему учителя всегда используют эту фразочку? Все остальные с облегчением поднимают головы, радуясь законному поводу отвлечься от выполнения теста. Джейсон усмехается. Неприятности как ничто другое помогают скоротать учебный день.

– Вам правда интересно? – спрашиваю я. Сегодня ко мне лучше не приставать. – Я тут размышляла о смерти.

Мистер Гримм смотрит на меня с явным раздражением. Я уже как-то использовала эту реплику у него на уроке. Это блестящий способ избежать наказания – каждый раз, когда я его применяю, учителя тают, словно мокрые ведьмы. Но мистера Гримма не проведешь, поэтому-то он мне и нравится. Он видит меня насквозь, потому что действительно смотрит, что само по себе уже необычно. Обычно никто ко мне не приглядывается. Люди боятся, что моя недолговечность их травмирует.

Помните пластиковую капсулу, в которой я провела почти все свои ранние годы? Она никуда не делась, просто стала невидимой. И теперь сделана уже не из пластика, а из чего-то гораздо более твердого.

– В контексте какого литературного произведения ты размышляла о смерти? – спрашивает мистер Гримм. От него пощады не жди.

– Как насчет «Бури»? – говорю я, потому что она есть в списке литературы и вот-вот на нас обрушится. В этом семестре у нас что ни книга, обязательно про океан. – Утонувшие близнецы.

– Близнецы были в «Двенадцатой ночи», а не в «Буре», и они вообще-то не утонули. Попробуй еще раз, Рэй.

Какой позор. Как же мне выкрутиться?

– Сыграй еще раз, Сэм, – говорю я в ответ. Разумеется, называть мистера Гримма по имени нам не разрешается. Затем я прибегаю к своему излюбленному методу: скормить слушателям один факт (в Википедии чего только не узнаешь), который создаст видимость глубоких познаний.

– Только это неверная цитата, – продолжаю я. – В действительности фраза звучит так: «Сыграй ее, Сэм». Но людям хочется побольше романтики и поменьше приказного тона.

Гримм страдальчески вздыхает.

– Ты «Касабланку»-то хоть смотрела? Ребята, через десять минут сдаем работы. Я бы на твоем месте, Аза, все-таки приступил к тесту. И не называй меня Сэмом – меня зовут Сэмюэл. Сэмом меня зовут только те, кто меня плохо знает.