Магония - [69]

Но это невозможно.

Илай, наверное, сейчас идет в школу. А может быть, она на уроке алгебры: набирается знаний, чтобы вычислить размеры вселенной. Или на английском: учит слова, которые позволят ей описать, как однажды вечером в разгар метели ее покинула старшая сестра.

Мне не суждено узнать, какой она вырастет.

А ей не суждено узнать, что я здесь, наверху, учусь…

А чему я учусь?

Со стиснутыми зубами я забираюсь на ванты, чуть ниже того места, где устроился Дай. Уставившись в пустоту, я жду, пока он заговорит. Но он молча глядит в облака. На его лице читается беспокойство.

Внутри меня что-то меняется. Я не привыкла беспрекословно подчиняться приказам, как Дай, которого учили этому с самого детства.

Меня одолевают сомнения, но в то же время во мне пробуждается ярость.

Дай отводит руку в сторону, и я осторожно прижимаюсь к его боку. Когда мы касаемся друг друга, я чувствую себя на своем месте. Он снова обращает взгляд в небо.

– Это была первая казнь в моей жизни, – говорит он. По его телу пробегает дрожь.

– И в моей, – говорю я.

Мне вспоминается мой прерванный сон. В нем был Джейсон: он шел куда-то в сумерках и протягивал ко мне руки. На этот раз я намеренно стираю его из памяти. Я отпускаю Джейсона навсегда. Он был сновидением, отголоском прошлого.

Он был утопленником.

А я Магония.

Глава 23 {АЗА}

Задолго до рассвета ко мне в каюту заходит Джик. Милект спит в клетке с другими канурами, а я здесь, внизу, лежу без сна.

Может быть, я пропустила вахту? Но тогда за мной пришел бы Дай, а не Джик. Джик не имеет права отдавать мне распоряжения.

– Тебе следует кое-что знать, – немного помешкав, шепчет Джик.

Я сажусь в своем гамаке, сгорая от любопытства.

– Я кормлю ее, – говорит она.

– Кого?

– Капитанскую птицу. Это входит в мои обязанности.

– Но Ведда… – говорю я.

Джик показывает мне свою руку, где на каждый палец надето по металлическому кольцу, а затем трясет ею в воздухе.

– Никому не доверяй, – говорит она. – Ведда, Дай – они приучили тебя думать, что в Магонии все прекрасно? Магонцы воюют друг с другом, а мы, крылатое сословие, находимся в их власти. Ты никогда не задумывалась…

– Над чем?

– Над тем, кто из ростр и кануров служит тебе по своей воле, а кто по принуждению?

Ее слова западают мне в душу.

– Твой Милект – птица легкого, он верен капитану. Капитану была дана птица сердца, но когда их связь оборвалась, Заль не захотела ее отпускать.

– К чему ты клонишь? – спрашиваю я. – Говори прямо.

– Кару предал Заль. С ней отказался петь ее собственный канур. Ты можешь сказать, что понимаешь свою мать? Ты можешь сказать, что доверяешь ей?

Все мало-помалу встает на свои места.

– Я не прошу тебя освободить ростр, – говорит Джик. – Время восстания еще не пришло, хотя ждать осталось недолго. Да, некоторые из нас готовят восстание. Некоторые из нас подрывают власть изнутри.

Сказав это, она с вызовом смотрит на меня.

– Аза, если дать капитану волю, многие места на земле мы потеряем навсегда.

– Она просто хочет добыть воздушные растения, – возражаю я. Много ли в этом утверждении правды?

Джик заглядывает мне в лицо.

– Ты видела, что она сделала сегодня? Она не сдержала своего слова. Никто не вправе отказывать магонцу в песне смерти, это противозаконно, – шипит она. Можно подумать, я и сама об этом не догадалась.

– Ты бы стала доверять тому, кто так поступил? Твоя мать – преступница, Аза Рэй. Она не знает, что такое честь.

Это уже слишком.

– Ты позволяешь себе сомневаться в правильности решений капитана, ростра? – говорю я. Слушая саму себя, я понимаю, как несправедливы мои слова, как в них искажается истина.

Джик нахохливается и смеряет меня ледяным взглядом.

– После того как Кару восстал против нее, он сломался и сошел с ума. А вдруг и на этот раз что-то пойдет не так? Ты не думала, что тогда станет с тобой?

Спустя несколько секунд я уже расхаживаю по каюте.

Я засовываю в ботинок карманный ножик, наматываю на руку веревку, надеваю зимнюю униформу. Если Кару и правда жив, значит, все это время он просил о спасении. Он взывал ко мне. Если это он предал Заль, жить ему осталось недолго. Но я не допущу, чтобы Заль его убила.

Только не после

Лей

Еще одного убийства я не вынесу.

Краем глаза я замечаю какое-то движение. В дверях стоит Ведда, и вид у нее решительный.

– Птенчик мой, – говорит она, – Джик хочет навлечь на нас неприятности. Не слушай ты ее.

Перья на плечах у Джик встают дыбом, как будто она в мотоциклетной куртке, глаза становятся шире, а хохолок прямее и острее. Впрочем, рядом с Веддой она выглядит очень маленькой, совсем как ребенок.

Совсем как я.

– Я не хочу неприятностей, – говорит Джик. – Я хочу справедливости. Мы обе долгие годы слушали крики Кару.

– Кару – призрак, – говорит Ведда настороженно.

– Все знают, что это выдумка, – возражает ей Джик. – Мы называем его призраком, потому что такой нам дали приказ, но на самом деле он жив, и жизнь его – сплошная пытка.

Джик снова поворачивается ко мне.

– Ты можешь помогать капитану, а можешь помочь нам. У нее никогда не было такой силы, какой обладаешь ты.

Ведда хватает ее за крыло и шипит ей в ухо.

– Хватит! Оставь ее в покое. Уходи