Магнус Ридольф - [77]

Ридольф летел над чудесно разнообразным ландшафтом: озерами и рощами, лугами, утесами и скалами, крутыми склонами и речными долинами. Местами он замечал на фоне бледнеющего зарева едва различимые конические силуэты толчей. Сумерки превратились в сизую ночную мглу – толчеи начали перемигиваться оранжевыми искрами огней.

Аэромобиль полого спустился и нырнул в рощу деревьев, похожих на веники, воткнутые рукоятками в землю. Ридольф вышел из кабины и обогнул машину, чтобы подойти к кабине пилота: «Как зовут патрульного офицера?»

«Кларк, сударь, Эверли Кларк».

Магнус Ридольф кивнул: «Меня не будет минут двадцать. Вы меня подождете?»

«Конечно, сударь. Никаких проблем».

Ридольф бросил на пилота проницательный взгляд: не скрывался ли за его готовностью услужить какой-то оттенок наглого пренебрежения?

Ридольф приблизился к фахверковому коттеджу. Верхняя половина входной двери была открыта настежь, из нее в кокодскую ночь струился уютный желтый свет. Внутри Ридольф заметил сидящего в кресле высокого розовощекого человека в чистом рыжеватом халате из плотного сукна. Внешность этого субъекта о ком-то напомнила Ридольфу: где-то он уже видел такую же круглую розовую физиономию. Ридольф отчетливо постучал в дверь. Обитатель коттеджа обернулся и довольно-таки неохотно поднялся на ноги. Теперь Магнус Ридольф узнал его – это был тот самый патрульный офицер, который проводил интервью с Сэмом-192 и покровительственно разглагольствовал о туземцах с экрана мнемифота.

Эверли Кларк подошел к двери: «Да? Чем я могу вам помочь?»

«Если не возражаете, я хотел бы поговорить с вами», – объяснил Ридольф.

Кларк надул щеки и с некоторым трудом отодвинул дверной засов. «Конечно, конечно! – не слишком приветливо сказал он. – Заходите, сударь». Кларк указал Ридольфу на стул: «Присаживайтесь. Меня зовут Эверли Кларк».

«Я – Магнус Ридольф».

Кларк не проявил никаких признаков того, что ему было известно знаменитое имя – он продолжал вопросительно смотреть на посетителя.

Ридольф продолжал не слишком дружелюбным тоном: «Надеюсь, нашу беседу можно считать конфиденциальной?»

«Разумеется, сударь – иначе не может быть», – на лице Кларка отразилось некоторое оживление; он подошел к камину и встал таким образом, как будто грел руки теплом воображаемого пламени.

Ридольф тщательно выбирал слова – они должны были производить максимальное впечатление: «Я представляю влиятельную организацию, наименование которой я не вправе разглашать. Члены этой организации – облеченные существенными политическими полномочиями – считают, что Патруль неправильно и халатно относится к коммерческой деятельности на Кокоде».

«Даже так?» – маска дружелюбия сползла с лица Эверли Кларка, как будто кто-то выключил розовую подсветку его щек.

Магнус Ридольф серьезно продолжал: «Учитывая эти обвинения, я решил, что было бы полезно посоветоваться с вами и узнать ваше мнение».

«Что вы имеете в виду под „обвинениями“?» – мрачно спросил Кларк.

«Прежде всего, утверждается, что предложение азартных игр владельцами гостиницы „Тенистая долина“ если не представляет собой откровенное нарушение законов, то в любом случае является бесстыдным и позорным нарушением нравственных принципов».

«И что же? – с горечью отозвался Кларк. – Что я могу с этим сделать? Бегать среди туристов, размахивая Библией? Я не вправе диктовать постояльцам нравственные принципы. Они могут напиваться в стельку, разгуливать голышом, избивать своих собак и подделывать чеки – постольку, поскольку они не трогают туземцев, все это выходит за рамки юрисдикции Патрульной службы».

Магнус Ридольф важно кивнул: «Хорошо понимаю ваше положение. Но второе и более серьезное обвинение состоит в том, что Патруль, позволяя кокодским войнам продолжаться бесконечно, тем самым смотрит сквозь пальцы на жестокости, недопустимые на любой другой планете Содружества, и даже молчаливо потворствует им».

Кларк уселся и глубоко вздохнул: «Простите меня за откровенность, но ваши претензии почти дословно повторяют содержание писем, которые я получаю практически каждый день из женских ассоциаций, религиозных учреждений и обществ защитников прав животных». Щеки Кларка снова порозовели, он неодобрительно покачал головой: «Господин Ридольф, вам просто неизвестны фактические обстоятельства. Вы кипите от возмущения, вы пришли ко мне и говорите все, что вам приходит в голову и премного довольны собой, потому что вам кажется, что вы выполняете свой долг. Но вы неправы! Неужели вы думаете, что мне доставляет удовольствие видеть, как эти маленькие существа разрывают друг друга на куски? Конечно, нет – хотя, должен признаться, я уже в какой-то мере привык к этому. Когда мы впервые прибыли на Кокод, мы пытались остановить войны. Туземцы считали нас полнейшими идиотами и продолжали драться, как ни в чем не бывало. Мы принуждали их к миру и угрожали, говоря, что срубим их стелы, если они не воздержатся от взаимного смертоубийства. Это, наконец, заставило их прислушаться – они перестали воевать. И что из этого вышло? Вы представить не можете, какими несчастными это сделало туземцев. Они сидели, понурив головы, в грязи. Они подхватили какую-то заразу и помирали тысячами. Никто из них не заботился даже убирать трупы. Четыре толчеи вымерли полностью – Заоблачного Утеса, Желтого Терновника, Закатного Хребта и Ползучей Травы. Их остатки можно видеть по сей день: колоний, существовавших на протяжении тысячелетий и уничтоженных за несколько месяцев. Причем матроны продолжали плодить молодняк. Ни у кого не хватало сил и желания их кормить, они подыхали с голоду или рыскали по всей планете, как облысевшие крысы».