Магнус Красный: Повелитель Просперо - [35]

«Мне кажется или над Моргенштерном она сияет ярче?»

Оторвав взор от небосвода, примарх быстро рассчитал в уме мощность и радиус ударной волны от падения «Люкс ферем».

Столица, вне всяких сомнений, будет полностью уничтожена.

Шарей-Мавет серьезно пострадает, но выстоит. Пертурабо подумал было, не открыть ли двери для оказавшихся рядом гражданских, но тут же отверг эту идею. Откуда ему знать, что внутрь не проберутся сообщники изменников, сбивших «Люкс ферем»?

Скрепя сердце, он принял единственное логичное в данной ситуации решение.

— Отозвать каждого воина в Шарей-Мавет и задраить люки, — велел Пертурабо. — Приказываю запечатать все входы, заблокировать все ворота и опустить все взрывозащитные заслонки. И включить генераторы пустотных щитов — думаю, они нам понадобятся.

Примарх отвернулся от сцены близящейся катастрофы.

Эвакуация провалилась, но Пертурабо уже искал способы избежать полного поражения. Если магос Танкорикс не ошибся в прогнозах, они успеют построить временные посадочные площадки на равнинах вокруг Жаррукина. Места хватит, чтобы принять трансатмосферные десантные суда с кораблей на орбите. Конечно, спасти удастся лишь малую толику от предполагаемого количества, но…

— Трон! — воскликнул Барбан Фальк, указывая куда-то над парапетом. — Вон там, с юга. О чем они думают?

Оторвавшись от подсчетов, примарх взглянул в ту сторону, куда показывал Фальк. Он увидел пораженную молнией «Грозовую птицу», мчавшуюся над побережьем. Двигатели машины пылали, но она неслась к самому центру взлетного поля, словно желая упокоиться рядом с громадой «Люкс ферем».

На корпусе челнока пылало разлившееся топливо. Проходя через напряженные до предела магнитные поля вокруг супертранспорта, он содрогнулся.

Пертурабо мгновенно понял, кто на борту.

— Да что творит пилот? — изумился Харкор. — Он помешанный?

— Возможно, — заметил примарх. — Это Магнус.

Как ни удивительно, Ариман почти без страха смотрел на снижающегося исполина, хотя, казалось, сами небеса готовы раздавить воина и всех жителей Калэны. Направив разум в третье Исчисление, Азек обрел успокоение в обретенной ясности мыслей.

«Если так выглядит смерть, не настолько она и ужасна».

Посмотрев на обгоревшего до костей Форрикса, он изменил мнение. Железный Воин истекал кровью из множества тяжелейших ран, с которыми не справлялся даже его постчеловеческий организм.

Вопреки желанию Кидомора, псайкер вновь использовал на нем свой дар. Азек аккуратно закрыл «ворота боли»[72] в позвоночнике товарища, и с обожженных губ легионера сорвался стон облегчения.

— Значит, ты видел это? — спросил Форрикс.

— Да, — кивнул Ариман.

— И как часто сбываются подобные видения?

— В большинстве случаев.

— Не всегда?

— Порой, зная будущее, ты способен изменить его.

— Отсюда следует, — заметил Кидомор, — что тебе открывается не определенное, а возможное будущее, так?

— Я недооценивал тебя, Форрикс, — улыбнулся Азек.

— Как и многие другие. Так я прав?

— Друг мой, у меня нет однозначного ответа. Мы собирали в братствах конклавы, посвященные этим вопросам, но пока не нашли объяснения, которое устроило бы всех.

— Могу дать его, — заявил Железный Воин.

— Ты разгадал тайну, что привела в замешательство величайших мыслителей Тысячи Сынов?

— Опять это ваше высокомерие.

— Прости.

Кидомор покачал головой:

— Нам осталось жить считанные минуты, не трать их на извинения.

— Тогда говори скорее, чтобы я не погиб в неведении.

— Хорошо. Итак, пережив видение, ты или стараешься предотвратить грядущее, или ждешь его наступления. Если то, что ты узрел, — всего лишь потенциальное будущее, то сам акт предвидения изменяет судьбу одним из двух способов. Если ты узнал, скажем, о моей смерти и попытался предотвратить ее, но она все равно произошла, то все события в мире предопределены, и ничего с этим не поделать. Если же тебе сопутствовала удача и я выжил, то выходит, что ты не видел грядущее? Или видел, но воздействовал на него ради моего спасения? Тогда главный вопрос в том, изменяешь ли ты будущее, прозрев его, или возможные варианты будущего изменяют тебя?

Ариман кивнул: ему приятно было слушать рассуждения Форрикса, даже столь элементарные. Неужели Кидомор не догадывался, что светлейшие умы Тысячи Сынов уже сотню раз дискутировали об этом мысленном эксперименте?

— Странный момент ты выбрал для обсуждения вопросов теософии, друг мой, — заметил Азек.

— В Четвертом мне редко выпадала такая возможность, — отозвался Форрикс. — Додекатеон интересует объективная реальность, а не отвлеченные идеи.

— Додекатеон?

— Одна из масонских лож нашего легиона, — пояснил Кидомор. — Место, где строители и стратеги встречаются, чтобы обсудить, какие новейшие теории о фортификациях — их возведении и разрушении, если угодно, — заслуживают особого внимания.

Легионер поднял взгляд, и Ариман увидел по выражению его уцелевшего глаза, что Железный Воин примирился с гибелью. Возможно, в мифах Старой Земли об окривевших мудрецах имелось рациональное зерно[73].

— Жаль, я не успел как следует узнать тебя, Форрикс, — произнес Азек, — послушать о твоем легионе и его обычаях. Полагаю, мы многому могли бы научить друг друга.