Магнолия мадам Бовари - [20]

– Что, так и сказала?

– Ага. Охраны как таковой у нас нет, есть общая охранная служба для нас и других кафешек на берегу. А мужики у нас рохли – что бармен, что хозяин кафе. Пришлось самой разбираться, потому что жалко было других девочек-официанток: из них она вообще всю душу высосет!

– И что, она ушла?

– Громко, со скандалом, но свалила. Ай, мне не впервой. Если надо – и вытолкать могу!

Все-таки необычная официантка им попалась… Вика таких еще не видела. И по уровню решительности, и по степени уверенности в себе.

Особенно если учитывать, что она в чужой стране и, по идее, должна держаться за эту работу обеими руками, о клиентах не то что плохо не говорить – даже думать плохо нельзя! Откуда она вообще взялась?

– Слушай, Кать… а как ты попала в Геную?

Они свернули на менее оживленные улицы. Здесь можно было прогуливаться спокойней, не опасаясь лобового столкновения с группами туристов. Видно, иностранцев, как это всегда бывает, водили по одним и тем же маршрутам. А здесь отдыхали местные, наслаждавшиеся предзакатными лучами солнца.

Обстановка определенно способствовала разговорам. Однако Вика все равно не ожидала того откровенного ответа, который получила. Чувствовалось, что эмоции давно накапливались в душе Кати, перемежаясь с сомнениями. Хотелось выговориться – а не перед кем! А тут все вместе сложилось: трудный день, возможность поговорить на родном языке, собеседница, которая как минимум по возрасту подходила ей в подруги.

Да и потом, бывает так, что незнакомцу рассказать даже самую тяжелую правду проще, чем близкому человеку.

– Все началось с того, что я сошла с ума… – признала Катя. – По крайней мере, мне так потом все сказали.

Жаловаться на жизнь Кате не приходилось никогда: характер не позволял, да и обстоятельства, скорее, способствовали успеху, чем мешали. Семейство ее даже в самые сложные времена стабильно удерживалось в среднем классе, а порой взбиралось на его верхушку. Поэтому Катя и ее брат ни в чем не нуждались.

Но это не означало, что она и дальше хотела жить на всем готовом. Это была, скорее, черта ее старшего брата, который в точности копировал поведение матери. Девушка же унаследовала волевой и сильный характер отца. Она не хотела всю жизнь быть завуалированной «содержанкой» – сначала родителей, потом мужа. Поэтому училась Катя усердно, получила сначала экономическое, а потом и юридическое образование. Устроилась юристом в крупную компанию – на открытую вакансию, без поддержки отца.

Карьеру нельзя было назвать состоявшейся, и все-таки девушка могла считать, что поставила ее на рельсы: теперь путь один – вверх. Сложнее дела обстояли с личной жизнью. Внимая требованиям матери, Катя честно пыталась кого-то найти. С одним жила год, с другим – полгода, и каждый раз надеялась, что уж с этим-то навсегда! Но в конечном итоге они начинали ссориться, и кто-то уходил первым. Как правило, она, чтобы потом выслушать очередную нотацию на тему «так и умрешь в девках».

Ничем, кроме нотаций, родственники повлиять на нее не могли, потому что зарабатывала девушка прилично и содержала себя сама. Однако Кате их вечного недовольства хватало. К тому же она и сама не отказалась бы от семьи – время-то шло!

В свой двадцать девятый день рождения она твердо решила, что уж со следующим-то кандидатом на руку и сердце что-нибудь получится! Она приложит для этого не меньше усилий, чем когда-то для получения образования!

Вскоре она познакомилась с Никитой. Никита был умерен во всем. Отличался умеренной полнотой, которую подруга Кати охарактеризовала как «комплекция пельменя», но обещал исправить это и даже купил тренажер, на который потом вешал галстуки. Умеренно привлекателен – по крайней мере, некрасивым его нельзя было назвать. Как и красивым. Как и запомнить его лицо после первой встречи. Никита получил умеренно престижное образование и теперь работал за умеренную зарплату.

С точки зрения матери Кати, он был ангелом. Он не разбрасывал по дому носки, мог беседовать с потенциальной тещей больше десяти минут и умел варить борщ, пусть и умеренно съедобный. Теперь, когда ее мечты о зяте наконец-то получили материальное воплощение, она насела на дочь с удвоенной силой.

А Катя и сама толком не могла сказать, что ей не нравится. Ну он же милый, не так ли? Не пьет, не курит, делает все по дому. Да и вообще – много чего делает… Но только если ему скажешь. Никита был просто великолепным исполнителем, покорным и безропотным. А вот что такое «инициатива» – он не знал в принципе. В реальной жизни это оборачивалось отсутствием подарков на праздники – если только она сама не говорила ему купить что-то, – отсутствием сюрпризов и полной предсказуемостью жизни. Если Катя начинала скандалить, Никита собирался и уходил к маме, а возвращался только через день, зная, что вспыльчивая невеста к этому моменту угомонится.

– Что тебе не нравится? – возмущалась ее мать. – Тебе надо, чтобы он был альфа-самцом, который сегодня таскает тебе в зубах розочки, а завтра пойдет к соседке? Дорогая моя, только в фильмах принцы милы и влюблены! В реальности же соплями ты с таким «принцем» умоешься! Для нормальной жизни нужен нормальный мужчина, без вывихов в психике!