Магнитная буря - [29]
Гибель доктора Картера
ОШЕЛОМЛЕННЫЙ И ОНЕМЕВШИЙ, Брайан уставился на Картера, в то время как он достал из ящика пресловутую лампу, которую имел привычку носить. Он открыл маленький контейнер, который он хранил в кармане, и показал специфическую катушку, сделанную из провода толщиной в волос. К катушке прилагался миниатюрный конденсатор.
– Я не могу вдаваться в технические объяснения, – пояснил он, поправляя лампу на голове. – Лампа просто индикатор подключения прибора и получает ток из маленькой батареи обычного типа фонаря. Вы хотите демонстрацию? Попросите, чтобы я дал вам корень куба некоторого шести-значного числа. Или прочитайте страницу из любой книги. Я повторю ее дословно. Или демонстрация силы была бы лучше?
Он достал из своего кармана серебряный доллар и поворотом пальцев, согнул его дважды.
Когда Картер встал со стула и бросил раздавленный доллар на стол, его рука зацепила настольную лампу и уронила ее. Лампа разбилась. Сверкнула вспышка синеватого пламени, и Картер мягко осел на пол. Брайан кинулся к нему, но смертельный ток сделал свою работу. Некоторым необъяснимым способом он проник в мозг, и смерть была мгновенна.
Когда Брайан позже исследовал катушку и конденсатор, он нашел их сожженными, без малейшей надежды понять, как было устроено замечательное изобретение.
Вердикт коронера был «случайная смерть от электрического тока».
Брайан все еще держит искалеченный доллар и иногда смотрит на него, чтобы убедиться, что он все еще нормален.
А старший детектив все еще ищет убийцу.
Джордж Аллан Ингленд. Тварь извне
ВСЯ НЕБОЛЬШАЯ АМЕРИКАНСКАЯ экспедиция, следовавшая водным путем из залива Гудзон на юг, собралась у лагерного костерка. В дорогу людей погнало ледяное дыхание близкой зимы. Они сидели молча, суровые, закаленные севером, готовые без лишних эмоций встретить превратности грядущего дня. Трое мужчин курили. Две женщины плотно прижались друг к другу. Отблески огня плясали на их лицах, разгоняя мрак ночи и выхватывая из темноты верхушки карликовых пихт. Река Олбани, несшая свои воды из этих необжитых мест к заливу, напоминала о себе неумолчным рокотом.
– И все же, – проронил наконец профессор Торбарн, – я не в состоянии понять, как связан тот круглый след на уступе с исчезновением наших проводников. Уму непостижимо. – Сдержанная, холодноватая манера изъясняться как нельзя лучше соответствовала облику этого сухопарого педанта.
– Проводники знали, что это такое, – ответил ему геолог экспедиции Яндрон. – И я знаю, – в некотором замешательстве он потер верхнюю губу с коротко подстриженными усами; серые глаза сверкнули. – Я видел такие следы раньше. На Лабрадоре. И помню, к чему привело их появление.
– С проводниками, конечно, что-то случилось. Там, в зарослях. В миле от нашей стоянки, – уверенно произнесла жена профессора. Вивиан, ее младшая сестра, красоту которой не могли скрыть ни шотландский берет, ни грубой вязки свитер, молча смотрела на огонь. – Они, эти парни, не стали бы просто так палить из ружей и вопить…
– Ну, они уже мертвы, и потому им ничто не может повредить, – вздохнул Яндрон. – А вот нам… До железной дороги еще две с половиной сотни проклятых миль!
– Янди, бросьте! – ухмыльнулся Марр, журналист. – У нас у всех просто нервы ни к черту! Дайте-ка мне кисет. Благодарю! Утром все будет иначе. Вот увидите! Ну, а если уж речь зашла о призраках и прочем таком…
И он принялся рассказывать, как когда-то ему довелось разоблачить мошеннические приемы спиритуалистов и доказать – к немалому своему удовлетворению, – что потусторонних явлений не существует. Впрочем, его повествование никого не заинтересовало, и вскоре на маленький, затерянный в мелкорослом лесу лагерь обрушилась тишина.
Бледные, холодные, затерянные в непостижимых человеческим умом пространствах звезды тихо изливали на землю свой скупой свет…
На следующий день, когда путешественники причалили к гранитному утесу в нескольких милях выше по течению, чтобы пообедать, Яндрон заметил еще один отпечаток. Пока женщины занимались костром и едой, он тихонько позвал своих спутников и показал им находку. След выглядел совершенно безобидно: идеально ровная с четкими краями впадина около четырех дюймов в диаметре с возвышением в центре. Поверхность ее покрывало нечто вроде застывшего расплава или глазури.
Нахмурившись, Яндрон, человек много повидавший и сильный, внезапно опустился на колени, осторожно ощупал кончиком пальца гладкое углубление в скале и срывающимся голосом произнес:
– Нужно немедленно убираться отсюда! Вам, Торнбарн, стоит помнить о вашей жене, а мне… У меня есть Вивиан. И…
– У вас? – зло встрял Марр. В его полуприкрытых тяжелыми веками глазах сверкнул нехороший огонек. – Да вам, дружище, срочно требуется психиатр!
– Правда, Яндрон, – увещевающе проговорил профессор, – неуемное воображение превратило вас в параноика.
– Ага! И оно же выморозило этот кусок скалы! – огрызнулся геолог, голову которого окутывал пар от его же собственного дыхания.
– Выбоина, как выбоина, – задумчиво пробормотал Торбарн, медленно склоняясь над объектом изучения. Казалось, вся жизненная сила тощего, угловатого профессора находилась в его крупной, прекрасной лепки голове, вмещавшей уникальный мыслительный аппарат. Сосредоточенно рассматривая скалу, он машинально приложил худую ладонь к основанию черепа, потер затылок, словно отгоняя боль, и быстро, явно перебарывая свое нежелание это делать, провел костлявым пальцем по краю углубления.
