Магнитная буря - [19]

Хьюберт

Пусть будет так! Отрады жизни, глаз,

Я не лишу тебя за все богатства,

Что мне сулил твой дядя! Все же знай:

Я клятву дал, что выжгу их железом.

Артур

Теперь ты снова Хьюберт, и снята

С тебя личина!

Я забыл Мурту и все, кроме принца Артура, когда чтение внезапно прекратилось. Подняв крышку гальванометра, Мурта достал из прибора ленту с вычерченной на ней волнистой линией.

Обсуждение результатов теста

– ВОТ, – НАЧАЛ МУРТА, достав несколько похожих катушек с лентами из ящика стола. – Вот несколько записей сочувствия. Вы знаете, я полагаю, что устойчивость организма к электричеству зависит от его эмоционального состояния. Я не мог сообщить вам, что планировал тест, или вы были бы настороже. Ток, который я послал вам во время чтения, составил диаграмму, которая показывает, насколько вы реагируете на подобные сочинения.

Я смотрел на него, не зная, смеяться или злиться по поводу его посягательства на эмоциональную неприкосновенность незнакомца, его гостя. Это было ради науки, но бестактно! Но он положил последнюю запись вместе с остальными, тщательно отметив мое имя и дату, и спокойно сказал:

– Вот реакция президента Арчера на тот же отрывок. – «Очевидно, я был не один!» – А это Карди… Это де Грасс. Обратите внимание на его латинский темперамент… Это я получил от мальчика, который убирает мою лабораторию. Кстати, пойдемте, позвольте мне показать вам место, где я работаю.

Что я мог сказать? Он был так прост, так наивен и непосредственен!

Я попытался задать вопрос:

– Мурта, вы когда-нибудь проверяли себя? Что этот отрывок значит для вас? Не как материал для эксперимента.

– Никто не может испытать себя таким образом. Эмоции меняются, когда вы пытаетесь их посмотреть… Мне нравится эта сцена. Это прекрасный образчик литературного стиля. Возможно, я кажусь довольно хладнокровным, но это потому, что я так часто перечитывал этот фрагмент и знаю его почти наизусть. А вот мой рабочий стол с водой, газом и электрическими соединениями, а это маленький токарный станок… – и он ушел в разъяснения по поводу своей лаборатории-мастерской.

Это было замечательное место – светлое, чистое, хорошо оборудованное. Там были раковины и столы, стеклянные шкафы, полные сверкающих инструментов, вытяжной шкаф с вентилятором для ядовитых газов. В одном углу, на постаменте, стояла голова в натуральную величину и бюст из воска – одна из тех забавных моделей, которыми анатомы и психологи должны иллюстрировать структуру головы, мозга, мышечной и нервной систем. Рядом – электрический трансформатор, который давал ему широкий диапазон напряжений. Светофильтры и батарея мощных ламп с отражателями и цветными экранами позволяли управлять освещением. Был даже операционный стол, приставленный к стене. Я был впечатлен и так сказал об этом, и Мурта был очень доволен.

Но покинув лабораторию, я задумался о человеке, который коллекционировал эмоции своих коллег с такими скудными извинениями, и который мог подумать, что эта ужасная сцена просто прекрасный образчик стиля. Я согласился с Пейджем с исторического факультета, который сказал мне на следующий день:

– Мурта, черт его побери, на мой вкус слишком погружен в науку. Он сказал мне, что жизнь – просто форма энергии. Я встречал людей, которые говорили, что они механицисты, но я никогда не встречал человека, который действовал так же механически, как Мурта!

Я рассказал о своем опыте прошлой ночью, и Пейдж усмехнулся.

– Это именно то, что рассказывал Арчер… и Карди… и еще несколько человек.

Во всяком случае, он был беспристрастен. Он относился ко всем нам одинаково и скорее как к лабораторным животным. Он нашел меня и стал самосовершенствоваться в электротехнике со всей серьезностью, но так и не смог научиться человечности. Я не мог не понять, почему он хотел, чтобы я был рядом с ним, вероятно, в основном из-за того, что я знал об электротехнике то, что ему требовалась. У него не было такта или интуиции, которые могли бы скрыть его эгоизм, он едва знал, как сделать общение приятным. Поэтому наше сотрудничество так и не перерастало в дружбу.

Подробнее о профессоре Мурте, странном ученом

КУПИВ БИЛЕТЫ НА симфонический концерт, я пригласил Мурту поехать с миссис Харви и мной, но он извинился и отказался. А когда мы вернулись домой, мы увидели огни, горящие в его лаборатории. Я взял его с собой на одну из вечеринок в среду, где собрались сотрудники факультета, в клубе. Но он, сославшись на незнание карточных игр, рано сбежал и больше никогда не появлялся. Он даже избегал бейсбольных игр. Возможно, это происходило отчасти от застенчивости и страха перед человеческими контактами, частично от гордости и высокомерной исключительности, но главным образом, я думаю, из-за искреннего энтузиазма к своим исследованиям.

Я немного изучил его историю, пока мы работали вместе. Его послал в медицинскую школу богатый дядя – он приобрел любовь к научным исследованиям и достаточно преуспел в своих занятиях, чтобы получить свою степень – провел несколько лет в качестве врача общей практики в деревне, уделяя как можно меньше внимания своим пациентам, и сердечно не любил большинство из них – и внезапно обрел богатство после смерти дяди. Свободу и досуг он использовал для научной работы, и он был уже знаменитым человеком, когда Джедни познакомил нас. Мурта был двойственной натурой – дерзким и агрессивным в своей работе, тщательным, терпеливым и точным, но застенчивым, неловким, неумелым в повседневных делах.