Магнит - [58]

Коллектив учителей лишился мистера Клауса. Сидни лишилась матери.

Все в этом городе чего-то лишились. Чего-то, что нельзя было вернуть. Кого-то.

— Надо попробовать разобраться в этом, — задумчиво пробормотала Чарли. — Учитывая, что Хейлс сказала, что финал не за горами.

— Финал? — не удержался я от саркастичного смешка. — У этого кровавого пира действительно будет конец?

— Будет, — подтвердила Чарли мои слова. — Только вот будет ли это окончательным завершением? Как мы можем заранее быть уверены в том, что это прекратится навсегда?

А мне стало не по себе от её слов.

Потому что число двенадцать никак не давало мне покоя. А раз финал был не за горами… это значило лишь то, что все мы могли войти в это число жертв.

Первым был Джо. Второй стала Лекса. Третьим — Билли. Четвёртым — Тобиас. Пятым — мистер Клаус. Шестой — мать Сидни.

Если верить надписи и словам Хейли, то погибнуть ещё должно было шесть человек. А вдруг больше? Вдруг это всё — очередной обман?

Ведь нас кормили ложью, добавляя к ней с каждым разом всё больше приправ и гарниров. Фирменное блюдо кровавой резни — ложь. Ложь с мясом, ложь в разбитых окнах, ложь с водой, пресной, не газированной.

— Что ты думаешь насчёт Бри? — спросил я.

— То же, что и про остальных, — ответила Чарли. — Каждый может быть Магнитом, Томми. Но одно известно точно: не мы выбирали себе эту роль. Нас назначили. То, кто является Магнитом, об этом не подозревает. И ничего не сделал для того, чтобы им стать, кроме того, что он родился и живёт теперь в Тэррифилде. И так или иначе общался в своё время с Хейли. Всё. Других причин нет.

Я слушал то, что она говорила, с особым вниманием. Чарли была проводником между нами и нашим уничтожителем. И в то же время в Чарли звенел голос разума.

Нам нельзя было считать друг друга предателями. Хотя бы потому, что у Хейли не было сообщников среди нас, и это железно. Хейли не сотрудничала ни с Чарли, ни с Сидни, ни с Бриджет. И уж тем более никаких таких вещей не обсуждали с ней мы. Мы вообще редко разговаривали. И почему-то я об этом не особо жалею.

— То есть, у тебя нет своих собственных догадок по поводу того, кто это?

— Кто бы им ни был, я не изменю отношение к этому человеку, — улыбнувшись, ответила Шарлотта. — Потому что это не его вина.

Меня смущало сейчас лишь одно.

Хейли до сих пор не объявилась. Чарли до сих пор была собой.

— Ты ещё долго продержишься?

Она пожала плечами.

— Не знаю. У меня сейчас такое ощущение, что я заперта в клетке.

— Вот и не выбирайся из этой клетки, — предостерегающим тоном сказал я. — Потому что мало ли, вдруг Хейли к тебе пробирается, когда ты эту клетку открываешь.

А ведь действительно. Вдруг Чарли была уязвима лишь тогда, когда сдавалась?

Вдруг мой телефон пискнул, уведомляя о новом сообщение. То же случилось и с мобильником Шарлотты. Мы растерянно переглянулись и достали телефоны.

Это было сообщение от NightWolf'а. Которого, скорее всего, вовсе не существовало.

«Готовы узнать свои самые страшные тайны, покрытые туманом?»

— Что он хочет этим сказать? — медленно проговорила Чарли, глядя в экран. — Какие ещё страшные тайны?

— Понятия не имею, — ответил я. — Видимо, он знает о нас что-то, что мы бы не хотели рассказывать друг другу.

— А разве что-то такое ещё осталось? — недоверчиво спросила она.

Я подумал. Осталось ли что-то такое у меня? Конечно, какие-то мелкие тайны у меня были. Но какую из них он выберет? Что решит рассказать всем, словно пытаясь… выставить меня в дурном свете? Или чего он там добиваться решил?

— Должно остаться, — хмыкнув, сказал я. — У всех есть секреты, о которых они не расскажут даже под дулом пистолета.

Шарлотта отложила телефон и посмотрела на свои руки. На ладони.

Она всё ещё видела на них кровь.

Её руки были в крови, которая уже была смыта.

Какой уж секрет мог быть страшнее этой известной всем правды?

***

Когда я уходил, мать Чарли долго не хотела меня отпускать. Она пыталась выведать, что с нами со всеми происходит. Рассказал ли я ей об этом?

Нет.

Потому что на такой вопрос не мог ответить даже самому себе.

Я снова вставил в уши наушники и включил музыку. С ней было как-то спокойнее. Многих раздражает, когда одна и та же песня крутится раз, наверное, в десятый подряд. У меня, конечно, было не в десятый сейчас, а в третий. И всё равно не надоедало.

Потому что уж очень песня была… в тему, что ли.

I see people turn their heads and quickly look away

Like a new born baby it just happens every day.

Люди мне по дороге домой встречались. И все — какие-то замкнутые. Избегающие чужих взглядов.

Изменился ли наш город? Как ни странно, но да. Он изменился. Тэррифилд заметно помрачнел. На улицах больше не было слышно ни весёлого стука колёс фургончика с мороженым, ни радостных приветствий, ни предложений о помощи. Люди не общались больше друг с другом. Люди друг друга избегали.

Когда это началось? С момента гибели Хейли? Я не успел за этим проследить, однако же ни капельки бы не удивился, если так оно и было.

А ещё стало казаться, что город начал пустеть. Раньше в нём было как-то тесно, людно, шумно. Теперь же создавалось ощущение, что он сошёл со страниц романов об апокалипсисе. Не хватало лишь медленно оседающих на землю сухих, уже почерневших осенних листьев, пыли, заброшенных автомобилей с побитовыми стёклами и старых измятых газет, валяющихся на дороге бессвязными клочками.