Магнит - [41]

— Какой сейчас урок? — не посмотрев на меня, спросила она.

— Насколько я понимаю, алгебра. У нас с тобой она общая.

Она кивнула и начала подниматься на второй этаж. Поправив лямку рюкзака, я последовала за нею.

— Что у вас с Томасом? — аккуратно поинтересовалась я по мере поднятия. Она грустно усмехнулась. А потом наши взгляды пересеклись, и я заметила, что да, это было сквозь слёзы, но она улыбалась.

— Я пока не знаю, — уклончиво ответила она.

— Но шанс есть?

Мой вопрос остался без ответа. Только зашагала она уже куда веселее.

Ну, по крайней мере, хоть за кого-то тут можно было порадоваться.

До двери кабинета оставалось всего несколько шагов. Я обыденно оглянулась, и вдруг у меня перед глазами мелькнуло что-то тёмное. И исчезло.

Я сделала шаг вперёд, но споткнулась и упала. Сидни быстро повернула голову и, увидев меня, опустилась на корточки и потрогала ладонью мой лоб.

— Что с тобой такое, Чарли? — спросила она. — Температуры у тебя нет вроде.

— Скажи ей. Давай, Шарлотта, скажи.

Я поморгала, пытаясь сфокусировать свой взгляд на подруге, которая выглядела уже обеспокоено и явно пыталась что-либо предпринять.

— Ты опять её слышишь, правда? — прошептала она. Я еле заметно кивнула. Сидни чертыхнулась.

Перед глазами снова всё поплыло, и я запрокинула голову назад.

Мне снова стало казаться, что меня что-то душит. Кто-то душит.

— Ты же не сможешь мне сопротивляться, пока я здесь, Чарли.

Я готова была заплакать, как маленькая девочка. Но Хейли не давала мне этого сделать. Хейли сковывала меня, спутывала, натягивала ниточки меня-марионетки, чтобы отпустить их тогда, когда ей самой вздумается.

— Сид, — прохрипела я. — Сид, мне кажется…

— Не отключайся, Боунс! — отчаянно вскрикнула она. — Не здесь!

Но её просьбы могли мало что изменить.

Сознание наполнялось дымкой и запотевало, как окно на кухне, в которой варится картофель.

И в конце концов эта дымка поглотила меня полностью.

***

Приводить меня в чувство с помощью нашатырного спирта было так же бесполезно, как пытаться есть суп китайскими палочками.

"Ты упала в обморок", — сказали мне в медицинском кабинете, и я еле сдержалась от желания воскликнуть: "Да неужели?"

Но на самом деле, это маленькое происшествие пугало. Оно означало, что Хейли начала брать верх.

— Это уже что-то из ряда вон выходящее, — заметила Сидни. — Она не может просто взять и успокоиться?

— Я не знаю, — ответила я. — А вдруг я просто сошла с ума, и всё это мне кажется? Вдруг нет никаких голосов?

Подруга молча посмотрела на меня, выдержав паузу.

— Ага, и трупы тебе кажутся, и похороны, правда? — Она невесело фыркнула. — Нет, Чарли. Если тут кто и сошёл с ума, то сразу весь город. По одиночке здесь свихнуться невозможно.

Мы ещё немного помолчали. Но долго сохранять тишину было невозможно — она звенела, резала уши и кричала во весь свой тусклый голос.

— Зачем она это сделала? — спросила я, не требуя ответа. — Зачем она стала ходить на эти шабаши? Ведь это не один раз случилось, я её регулярно перед её родителями покрывала. Зачем я именно в то день решила узнать, что происходит? Зачем она взяла с собой мобильник, зачем мы с Джейком выследили её, зачем вообще мы — с Джейком, зачем…

А дальше — истерические всхлипывания, не несущие никакой смысловой нагрузки. Несущие только отчаяние, разочарование и разрушение всего, что попадается под руку. Прежде всего — души. Своей.

Сидни пытается меня успокоить, Сидни понимает, что это бесполезно, Сидни бежит к шкафчику с лекарствами, Сидни достаёт валерьянку. Сидни наливает стакан воды, в другой стаканчик поменьше — эту кошачью отраву. Сидни подходит ко мне, садится на корточки, хочет, чтобы я выпила, а я — одним махом — выбиваю стаканчик из её руки. Я кричу.

Я кричу, вскакиваю с места, пробегаю мимо оторопевшей Сид в коридор медицинского блока, где меня ловит медсестра. Я вырываюсь. Рычу, отбиваюсь.

И в этот момент не совсем понимаю: я — это я или кто-то ещё? Я — это я, или та марионетка? Я — это всё ещё Шарлотта Боунс, или я — это уже Хейли Коллинз?..

Меня пытаются усадить хотя бы на пол, но я и сама съезжаю по стенке, хрюкая носом. А потом снова кричу, уже более озлобленно. И снова вскакиваю, словно желая залезть на потолок.

Будь у меня когти, всё бы здесь уже было изодрано. Будь у меня клыки, всё бы здесь уже было искусано. Но у меня нет клыков, когтей, рогов, копыт, ещё чёрт знает чего. У меня есть только сумасшедшая подруга, которая выбрала меня своим орудием. У меня есть мёртвая подруга, которая решила перевести на свою сторону всех живых. У меня есть подруга, которая решила убить весь город.

И вот я уже не слышу, что мне говорят, ни единого слова из тех, что пытаются мне донести ненароком, пока я кричу и молчу, я — одновременно. Я просто закрываю глаза и слепну, и глохну, и слушаю только один голос, который снова проснулся во мне.

— Покой обретают только мертвецы.

— Намёк на мою близящуюся смерть? — нервно смеясь, интересуюсь я. Глаз я при этом не открываю — наверное, Сидни и медсестра не понимают, что сейчас происходит. Вернее, первая, может, и понимает, но не вторая.

— Ты безумна, Чарли. Ты неспокойна. Но я знаю, что тебя успокоит.