Магнит - [18]

Но если я себя не обманываю, то с уверенностью могу сказать, что сейчас Шарлотта никаких изменений во мне точно не увидит. Месяца четыре назад — пожалуйста, теперь — нет. И я даже не знаю, обидно мне или нет. Ладно, шутки в сторону. Не обидно. Было бы из-за чего обижаться. Она даже не заметила, что я полюбил литературу, а если и заметила, то наверняка подумала, что всё дело в мистере Мэдене. Или в миссис Дженсен, которая эту литературу как раз преподаёт. Но нет, она не в моём вкусе. Потому что я в учительниц не влюбляюсь.

И после этой фразы те, кто меня не знает, подумали бы, что я тихоня и ботаник. Учитывая, что Чарли, как выяснилось позже, изначально думала, что я — странный интроверт. Неужели я действительно произвожу впечатление правильного мальчика? Да это просто разочарование года. Века. Жизни.

Сидни с Шарлоттой после того события ещё больше сблизилась. Раньше они не так много общались, потому что у Чарли была Хейли, а Сид… Сид всегда была третьей, но не лишней, а добавочной. Сейчас у меня складывается такое впечатление, будто Шарлотта от неё отдаляется. Нет ли здесь противоречия? Всё случилось три месяца назад, а значит, получается, что их дружба выдержала всего лишь такой небольшой срок? Я этому не удивляюсь, и никому не советую. Потому что Чарли — это Чарли, её понять невозможно было и раньше, а теперь тем более. Но она всегда останется моей лучшей подругой, потому что другой такой не найти. Мы должны принимать наших друзей такими, какие они есть, иначе упустим их и то, что мы в них ценили.

Лекса всегда была четвёртой. Она то приходила к нам, то уходила от нас. Больше всего она привыкла общаться с Билли, чем тот безумно гордится, но я здесь поводов для гордости не наблюдаю. О чём она с ним общаться может? О каких-то примитивная вещах? О других с ним просто не поговоришь. Билли — тот человек, который заржёт, как лошадь, от самого идиотского прикола, наверняка от своего собственного. Когда-то это действительно было смешно, но сейчас это зачастую действует на нервы. Но он мне как брат. У нас столько общих воспоминаний, скольких нет у самых влюблённых парочек. Так что мне приходится терпеть его затянувшийся переходный возраст. Или это затянувшееся детство, в которое просто вклинились якобы взрослые шуточки?

Лекса, как и Шарлотта, не училась с нами с первого класса. Из первоначального состава и остались-то мы с Билли и Сидни. Лекса пришла через три года, пораньше, чем Чарли, но позже Бриджет. Да, Бриджет уже давно учится с нами, но всегда была незаметной. А если её замечали, то думали, что она странная. Я могу ошибаться, но по-моему Лекса дружила с ней какое-то время. И даже получала отметки А по всем предметам. Теперь ей такое и в страшном сне не приснится. Интересно, а ей снятся кошмары? Или ей хватает их в реальности? Той ночью на кладбище она единственная молилась. Не потому ли, что она боялась, что её кошмары претворятся в реальность? А ведь многие уже претворились. Я просто знаю, что в прошлом году смерть преследовала её по пятам. Тогда она и стала больше общаться с нами. И мы её поддерживали. Сначала погибла её бабушка, потом отец, потом хомяк, и всё это она восприняла не то как кару, не то как ещё что-то такое. Для неё это было не совпадением. А в этом году погибла её подруга. Но она держится, молодец. Ею можно гордиться. Не общением с ней, хотя им, наверное, тоже, но ею самой.

И вот теперь мы все попали в странную ситуацию, которой я даже не могу дать назвать. Поверить в то, что в нашем городке началась серия убийств, невозможно, потому что убийцей должен быть человек или в крайнем случае животное, но то, что случилось с Джо, человеку неподвластно. Я посмотрел достаточно фильмов, чтобы осознать, что никакого Фредди Крюгера у нас быть не может. Но верить во что-то паранормальное — это ли не глупо? Особенно человеку, который не может прожить без физики и биологии? Я сейчас абсолютно серьёзно говорю, без всяких шуток.

— Почему вообще случилась эта пожарная тревога? — недовольно поинтересовалась Сидни. Когда она волнуется, она очень много говорит. Иногда забавно её игнорировать. Она потом так злится, как рассерженный цыплёнок.

— Не удивлюсь, если проблема в чём-то совершенно обыденном, — ответила Бри.

— Например?

— Например, кто-то закурил в туалете, — сказал я.

И если бы Билли не стоял тут, рядом с нами, я бы подумал, что закурил он.

— Тот, кто хорошенько покопался в моей комнате? — Сидни побагровела. И я даже не знаю, отчего.

— Пожалуйста, давайте хоть здесь обойдёмся без всей этой сверхъестественной чепухи! — взмолилась Лекса.

— Не выйдет, — скучающим голосом встрял в разговор Билли. — У меня такое ощущение, будто сейчас каждый наш шаг будет на этом повязан.

— Заткнись, — оборвала его Лекса, сморщившись так, будто увидела труп.

— И не подумаю, — продолжил он, покачиваясь на носках. — Вот представь ты себе такую картину: заходишь ты в кабинет биологии, а там скелет. Ну, думаешь, скелет и скелет, разворачиваешься, а потом чувствуешь, что кто-то у тебя за спиной шевелится. Поворачиваешь голову, а там…

— Билли, что ты мелешь? — прервал я его на полуслове. — Ладно у тебя голова дурная, другим-то не мозги не морочь!