Магия Зеро - [34]
Когда я стала рисовать много и регулярно, наивное серебристое облако потеснила реальность, которую я видела каждый день. Взгляд случайного прохожего на пешеходном переходе. Поворот головы одноклассницы и то, как она подносит к губам ручку, слушая учительницу. Тюльпан в вазе, едва заметно покачивающийся от сквозняка. Круги на воде от брошенного камня. Снежинка, тающая на ладони, которая исчезает постепенно – сначала тают лучики, потом – сердцевина, и вот остается только капля воды; я стряхиваю ее и смотрю, как она медленно падает на асфальт и остается там темным пятнышком. Каждый раз был щелчок, который заставлял достать бумагу и карандаш. Но эта способность пропала раньше, чем я успела понять, как она работает.
Сначала мы были заняты возвращением мамы. Потом привыкали к городу. Потом к новой квартире. А потом стало слишком поздно. Я доставала листы и карандаш, пялилась на белый прямоугольник, различая каждое пятнышко, каждую мелкую частичку. Перед глазами все плыло, и на листы капали слезы. Снова и снова я доставала бумагу, бралась за карандаш, бродила по самым заброшенным закоулкам Сиракуз, ожидая знака, звука, намека, тени или света, интересной формы или взгляда, но каждый раз – впустую.
– Ничего, все вернется. Вот только закончишь курс с психологом, – говорила мама.
Папа ничего не говорил, как всегда. В его картине мира образоваться все должно было как-то само собой, и за это я ненавидела его больше всего. За вечное бездействие и смирение.
Меня мучила беспомощность. Во снах меня манили парящие замки, белые лебеди выгибали свои изящные шеи, рогатые корабли причаливали к щербатым берегам Ортиджии и брали меня на борт в далекое волшебное путешествие. Но днем реальность обжигала своей отвратительной близостью. Каждый стык в каменной кладке домов, птичьи крики, душная жара, вкус кофе, настолько резкий, что от него несколько секунд не можешь думать ни о чем, – они отбирали у меня силу.
Я заставляла себя работать, когда родители засыпали на скрипучем диване в гостиной. Доставала карандаши и бумагу, садилась за стол и включала настольную лампу. Часами я то заносила карандаш, то снова его откладывала, перекидывала его в другую руку, вытирала о футболку вспотевшие ладони. И ничего. Ни одной точки. Ни одной линии.
– Как часто ты раньше ощущала эти, как ты их называешь… щелчки?
– Когда как, – пожимала я плечами. – Иногда несколько раз в день.
– И каждый раз это был новый рисунок?
– Не всегда. Знаешь, когда щелчков было много, можно было их пропускать.
– Как ты думаешь, почему тебе больше не хочется рисовать?
– Мне хочется! Просто я… просто…
– Спокойно. Как ни назови, эта неспособность…
– Я способна!!!
Я рыдаю и хочу захлопнуть крышку ноутбука. Я ненавижу Веру. Ненависть огромна, она заполняет меня всю с ног до головы. Вера каждый раз бьет по самым больным местам, хочется как следует ей ответить.
Вера ждет, когда я успокоюсь. Мне кажется, что на этот раз ей жаль меня – она сочувственно смотрит и покусывает губы. Я всхлипываю все тише, сморкаюсь в салфетку.
– Кажется, надо продлить наш сеанс на десять минут, – Вера подмигивает мне и смеется, и я тоже смеюсь, слезы еще текут, но я уже знаю, что когда-нибудь я все поправлю.
– Ты ведь понимаешь, в чем причина того, что ты… – она подбирает слово поделикатнее, чтобы не пришлось продлевать сеанс еще на десять минут, ведь следующий клиент не будет ждать, – не рисуешь.
– Не знаю.
– Но что-то в голову приходит?
– Это, наверное, из-за того, что психотерапия не работает, – наблюдаю за ее реакцией. Но Вера не отбивает мою подачу, вообще не реагирует. Приходится продолжать: – Ну, это другая среда, и здесь всё по-другому. Поэтому я не могу сконцентрироваться. В Питере я рисовала, Никитин всегда говорил, что это сама атмосфера Питера помогает, или как-то так. Что чудовищ порождает сам город в моем сознании. Ну и когда я не рисовала чудовищ, он тоже что-то говорил про город, что я рисую жизнь как она есть, а здесь все другое…
– Стоп-стоп-стоп. Нина, ты утонула в объяснениях. Не пытайся мыслить логично. Скажи первое, что приходит в голову.
– Если первое, то вот. Я не рисую, потому что не могу. Потому что она вернулась и забрала у меня дар. Он появился, когда она ушла, и исчез, когда она вернулась.
Злорадствую в душе – теперь она не выкрутится вопросом «что ты чувствуешь?».
Вера не готова к такому повороту. Она несколько секунд смотрит на меня, но не находит что сказать.
– Гхм… но ты же понимаешь, что это твоя персональная реакция на стресс. Дар не может появиться или исчезнуть.
– Может быть, это все из-за магии?
Лицо Веры расплывается, утекает куда-то вправо, в глаза льется чересчур яркий свет – он то вспыхивает, то угасает, и меня снова трясет, как при землетрясении, трясет, и я падаю и вижу лицо Насти.
– Нина! Вставай, уже десять, и этот зануда меня достал!
Она склонилась надо мной и тормошит. Жалюзи открыты, в них бьет яркий солнечный свет. Начинается следующий день наших приключений.
Глава 12,
в которой читатель узнает немного о Шиллато
При свете дня домик выглядел неуютно: сложенный по углам хлам, пыльный пол и окна, грязная посуда с присохшей едой стоит в раковине и на столешнице. Ваня, засучив рукава, тер мыльной мочалкой посуду и составлял тарелки друг на друга рядом с раковиной.
Казалось, что все позади: погони, слежка, испытания. Даже неуверенность в себе осталась в прошлом. Нина теперь — студентка колледжа искусств в Сан-Франциско, преуспевающая художница, гордость не менее успешных родителей. Вот-вот откроется ее персональная выставка под названием «Эволюция»: от совсем детских рисунков, где Нина изображала чудовищ, до последних работ — сильных, уверенных, взрослых. Хорошая жизнь обычных людей. Только вот двое неизвестных в разных частях света — в США и в России — не считают, что история закончена: тех, кто связан с Ниной одной тайной, похищают одного за другим.
«Они её нашли». Всего три слова в шипящей телефонной трубке заставляют Александру бросить привычную жизнь и любимую семью и сорваться в затерянный в сопках городок своего детства. Ей предстоит вновь погрузиться в собственный ад, пройти сквозь огонь и удушливый дым воспоминаний, балансируя на тонкой грани между реальностью и безумием, чтобы наконец раскрыть страшную тайну девятнадцатилетней давности. Но что, если тайна окажется гораздо ужаснее, чем она могла представить? Отзывы критиков: – Евгения Овчинникова умеет создавать тексты повышенной тревожности, и пугает она читателя не подробным живописанием страшного и не скримерами из-за угла.
«когда прочитаешь удали это сообщение». С маленькой буквы, без знаков препинания. Мама?! Но как это возможно? Мама три года назад исчезла без следа, и ни папа, ни полиция не нашли зацепок… И если это в самом деле она, то почему дает о себе знать только теперь, когда Нина уже приучилась жить с этой пустотой внутри? В каждом петербургском прохожем четырнадцатилетняя Нина видит его персонального монстра, доисторическое чудовище: басилозавра, прогнатодона, архелона. Видит – и рисует человека именно так. Загадочное сообщение побуждает ее начать собственное расследование, чтобы наконец выяснить, что скрывают от нее отец, следователь и бывшие коллеги мамы, и разгадать тайну маминого исчезновения. Евгения Овчинникова начинает трилогию «Иди и возвращайся» с захватывающего детектива.
Рукопись, найденная на антресоли, бросится Кириллу в глаза. «Мортал комбат» – это что, название? Неужели рассказы? «Читай, – чуть поразмыслив, вздохнет Евгения Овчинникова, – они о моем детстве в девяностые». И Кирилл тут же провалится в эти истории, как, надеемся, провалитесь и вы.Девочка Женя продает новогодние елки и пускается в погоню за вором, что прокрался на рынок. Ловит сбежавшую из деревни корову. Скрещивает пальцы, чтобы дома не выключили свет в тот самый миг, когда по телевизору начнется «Мортал комбат».
Случайно попавшая в руки школьницы Насти огромная сумма денег открыла дорогу для захватывающего приключения и зарождающейся любви.
Делия и Карина с детства были не только подругами, но и соперницами. Они боролись между собой за лучшие отметки, друзей и поклонников. И, конечно же, обе влюбились в одного парня…Карина настроена только на победу — неважно какой ценой она ей достанется. Если Карина не получит Винсента, значит — его не получит никто…
Вот не думали не гадали Витька, Ирка и Владик, что в научной экспедиции на берегу Байкала им придется заниматься разгадыванием головоломок. А как иначе скажешь, когда ни с того ни с сего бесследно исчезают и таинственным образом появляются из ниоткуда самые разные вещи, большие и поменьше, нужные и не очень. Кто же заварил эту кашу: барабашка? Снежный человек?! Или, может, это местные браконьеры проводят в жизнь свой неведомый, но явно преступный план? «Одни вопросы, и никаких ответов», — растерянно говорят себе ребята, и вот тут-то посреди разгромленной комнаты…
У членов знаменитого Детективного клуба снова появилось дело. На этот раз загадочным образом исчезла кузина Трейси — Джуди. А по почте от нее пришла посылка… с коробкой шоколадных конфет. «Что бы это значило?» — удивляются верные подруги Холли, Трейси и Белинда. Но их изумлению нет предела, когда среди конфет девочки обнаруживают невероятно красивое рубиновое ожерелье…
Знакомьтесь — американский мальчишка Томми Келли. Он приехал в город Сан-Диего, что в Калифорнии, погостить у своей тети. Вместе со своей двоюродной сестрой Джилл он любит бродить по пригородному пляжу и собирать морскую живность, выброшенную на берег приливом. Приключения начинаются с того момента, когда они встречают странных людей, интересующихся экзотическими рыбками…
Пит Креншоу, самый спортивный из Сыщиков, не случайно стал лучшим игроком школьной команды. Но спортивные успехи едва не сделали его жертвой чьей — то отнюдь не бескорыстной и опасной игры. Трем друзьям снова предстоит разобраться в крайне запутанной истории.