Магия возможных действий - [5]

Кайндел заглянула в переулок – он выглядел уже далеко не таким грязным и неприютным, как когда-то. Еще до выхода ситуации из-под контроля здание, отведенное под факультеты экономики и финансов, а также юридический, успели привести в порядок. Отремонтировали и соседнее. Там, где на замусоренный переулок смотрели старые-престарые деревянные рамы с грязными до непрозрачности стеклами, теперь стояли стеклопакеты (правда, тоже грязные, но это можно было считать печальными последствиями сложной ситуации). Стеклянная дверь академии пострадала, ее явно кто-то выламывал – видимо, охотясь за мебелью или компьютерами, – и потому старую заменили на новую, металлическую, глухую. Окна второго и третьего этажа кто-то старательно отмыл, жалюзи куда-то делись, вместо них повесили обыкновенные шторы. И мусор по углам не валялся. Но в целом… Да, в целом все осталось по-прежнему.

Девушка помнила, как там все выглядело раньше. Три года назад Днепровский переулок можно было считать воплощением образа нового Петербурга – такого, каким его сделал молодой капитализм. Частные компании брали конкретный понравившийся дом, и только он, только его состояние их интересовало. Тем же путем привыкли идти и государственные структуры, чей взгляд на проблему и манера поведения не сильно отличалась от частной. Именно здесь, в этом переулке, можно было любоваться великолепно отделанным, чистеньким до ломоты в зубах зданием какого-то то ли офиса, то ли учреждения, а через сто метров обнаружить полуобрушившийся флигель, где в проломе второго этажа до сих пор на одной петле висит дверь комнаты, а на частично обвалившемся потолке держится патрон от люстры, давно сгнившей под дождями и снегом.

Переулочек был узким, уютно мощен булыжником, и зданий выше четырехэтажных тут не имелось. Окна первого этажа расположены так низко, что в них можно заглянуть так же непринужденно, как и в витрину любого магазина. Внутри бывших квартир темно и сыро, однако об этом наверняка знают лишь выселенные на окраину обитатели этих жилищ, или же постоянно толкущиеся в офисах работники. Снаружи едва ли разгадаешь, что скрывается за старыми кирпичными стенами со слоем свежей штукатурки. Узкие безлюдные переулки Васильевского острова напоминали девушке южные области России. Там города хоть и вырастали из поселков в нечто большее, однако в них надолго, очень надолго сохранялись поселковые привычки – подсматривать за соседями и каждым проходящим, жить одной большой коммуной, где всем до всех есть дело, и держать окна низкого первого этажа гостеприимно открытыми.

По крайней мере, именно такими Кайндел запомнила Краснодар и Ростов-на-Дону.

Можно было бы, пожалуй, прогуляться по переулку, посмотреть, не оставил ли там ее прежний приятель что-нибудь интересное, вроде магической метки. Что Кругу вообще тут нужно? Неужели их чародеи не оставили надежду ощупью отыскать способ создания областей магической напряженности? В нерешительности она остановилась у железной двери и попыталась понять по ее виду, скрывает ли та обычные квартиры, или же что-то более интересное. Потом отступила из переулка на улицу. Надо было что-то решать – либо кидаться шарить по переулкам в поисках следов, оставленных адептом Круга, либо тихо отойти в сторонку и ждать свою команду.

А потом она увидела, что навстречу ей идет сам Блеск, и, судя по выражению лица, он ее узнал. Так что бежать или, к примеру, пытаться прикинуться местным жителем, уже поздно.

Поэтому она кинулась ему навстречу с выражением искренней радости.

– Блеск, ты?! Привет? Вот уж не ожидала тебя здесь встретить!

– Я же просил называть меня Глен, – недовольно ответил тот. Подозрительность в его взгляде обнаружил бы и менее проницательный, чем Кайндел, человек, однако она делала вид, будто этой подозрительности вообще нет. И никогда не было.

– Извини. Просто у нас в ОСН тоже есть один Глен… Ну а что ты думал, Младшая Эдда только тебе попадалась в руки?.. Я, чтоб отличать тебя от него, предпочла перевести твое имя со старонорвежского.

– Лучше его переведи. А не меня… – подозрительность из взгляда пока никуда не девалась, и девушка предпочла набраться терпения. – Что ты здесь делаешь?

– Представь, специально приехала сюда, чтоб в этой аптеке купить… ну, кое-что чисто женское… А здесь, как оказалось, тоже нет…

Подозрительности стало чуть меньше.

– И что, все ваши так вот запросто разгуливают по улицам города? По своим делам?

– У меня увольнительная, – Кайндел изобразила удивление. – И я не могу погулять по Васильевскому? С ума сойти, до чего дело дошло…

– Вообще-то, война идет, если ты не в курсе…

– Правда?! Да что ты говоришь?!! Ну, давай, что ли, повоюем. На чем станем воевать? Давай «в города»? Кто последний закончит, тот и победил! – В душе девушки уже закипал подлинный, не наигранный гнев. Одновременно она уже чувствовала, что взяла ситуацию в свои руки. Теперь надо было удержать ее в том драгоценном, сложно достигаемом равновесии, за пределами которого фальшь не скроет даже ее виртуозная игра. – Или в «кто дальше плюнет». А?

Блеск нахмурился, стиснул зубы. Но это было не раздражение, а скорее состояние, подобное смущению.