Магия восьмиугольного дома - [29]

Когда они пришли в Восьмиугольный дом, было темно и мрачно, но сейчас сквозь острые сосульки, свисавшие с окон, светило солнце. Тетя Маргарет взяла фотоаппарат и направила на мисс Эшмид.

– Можно? – спросила она.

Мисс Эшмид снова улыбалась.

– Если хотите.

Лорри вздрогнула: о нее терлась Сабина. Она привлекла таким образом внимание девочки, направилась к двери, ведущей в прихожую, и заскреблась в нее. Лорри открыла дверь, Сабина проскочила в нее, пробежала по прихожей и начала скрестись в кухонную дверь. Лорри снова выполнила ее желание.

Но и кухня не удовлетворила котенка. Сабина промелькнула через нее и снова попросила открыть дверь, которую в прошлое путешествие во времени Лорри не могла открыть.

Девочка вслед за Сабиной прошла коротким коридором, от которого отходила спиральная лестница, вьющаяся вокруг центральной печи. Сабина с ноткой раздражения в своем «мяу» звала ее еще к одной двери.

Теперь они находились в зеленой спальне, и Лорри сообразила, что они с противоположной стороны обошли дом. Целью Сабины оказалась дверь в комнату с кукольным домиком, и девочка подошла к ней.

В комнате с домиком не было камина, но здесь не казалось холодно, несмотря на то что одно окно заслоняла большая сосулька и несколько поменьше. И хотя здесь не было ламп и свечей, а солнце освещало дом с другой стороны, в комнате тепло.

Лорри осмотрелась. В прошлые посещение все ее внимание занимали домик и лошадь-качалка. Теперь она старалась определить, насколько похожа эта комната на ту, в которую Лотта привела Финеаса и Фибе. Стула нет, но на стенах по-прежнему полки. Впрочем, на них нет книг, кувшинов, бутылочек и пузырьков. И на нитях не висят сушеные травы. Она посмотрела на пол. Большую часть комнаты занимает основание дома, еще часть – лошадь. Но слабые очертания рисунка, который гораздо ярче в кукольном домике, еще заметны.

Слабый звон привлек внимание Лорри к дому. Сабина снова играла цепочкой, свисавшей из одного ящика. Лорри подошла, как будто сама мисс Эшмид ей велела это сделать. Девочка наклонилась, повернула ключ и открыла ящик. Это был не тот, в котором лежали куклы Финеас и Фибе, а соседний. И Лорри не удивилась, обнаружив в нем две маленькие фигуры.

Одна выше Финеаса и Фибе, другая гораздо меньше. Девочка подняла большую. Кожа лица и рук коричневая, а волосы, которые чуть выбиваются из-под кружевного чепца, как у Холли, черные и курчавые. Платье тоже такое, как у Холли, только цвет другой – светло-желтый, и по нему разбросаны белые цветы размером в булавочную головку. Как и на Холли, на кукле одет передник, который спускается почти до края длинной широкой юбки.

Вторая, меньшая кукла – это мальчик, намного моложе Финеаса. На нем красно-белая куртка в крошечную клетку и синие брюки, а вокруг горла повязан трехцветный шейный платок. Кожа у него такая же коричневая, как у куклы женщины, а голова покрыта густыми черными завитками.

Лорри положила куклу женщины на колени и взяла в руки мальчика. И снова ее поразило тонкое шитье одежды. Как можно шить такие крошечные вещи? Послышался слабый треск…

Лорри оглянулась. Возможно, на этот раз Сабина ни при чем, но одна сторона кукольного домика медленно раскрывалась. Лорри снова увидела кухню, зеленую спальню и маленькую комнату с раскрашенным полом, точно такую же, как та, в которой она сейчас находилась.

На столе нет подготовки к пирогу. Казалось, это обеденный стол, и пора подавать блюда. На большом столе и на столе поменьше расставлены тарелки и чашки. А плита вся уставлена кастрюлями и сковородками.

Лорри поставила женщину у стола с тарелками и попыталась поставить мальчика у плиты. Но он не мог или не хотел стоять. Тогда она усадила его на маленький стул. Между нею и домиком пронесся снежный вихрь. А когда снег исчез, Лорри обнаружила, что она не на лошади, как думала сначала, а сидит в санях. По самые плечи она укутана в белый мех, а на голове у нее капюшон, подбитый мехом. В санях есть еще кто-то, и Лорри быстро повернулась, чтобы разглядеть свою спутницу.

На ней тоже меховой капюшон. В свете заходящего красного солнца капюшон красный, а мех вокруг лица белый. Лотта привычно вела сани. Сани маленькие, в виде лебедя с гордо изогнутой шеей и высоко поднятой головой. Лошадь, бегущая перед лебедем, тоже белая, но упряжь ее такая же красная, как капюшон, и на бегу раскачиваются кисти и звенят колокольчики. На коленях у пассажирок ветки, от которых пахнет сосной. Рождественский запах.

– Веселого Рождества, Лорри! – Радостный голос Лотты перекрывает звон колокольчиков. Она уже не девочка, а молодая женщина. Но это та же Лотта, и Лорри улыбнулась ей в ответ.

– Веселого Рождества!

Все это: стремительный бег по заснеженной дороге, звон колокольчиков, запах сосны и все остальное – так возбуждает. Но впереди Лорри не увидела, как ожидала, красные кирпичные стены. И если они едут в Восьмиугольный дом, то впереди еще долгая дорога.

– Украсим стены ветками падуб! – пела Лотта. – У нас нет падуба, но есть сосна, Лорри. А день сегодня замечательный.

– Да!

Из-под копыт лошади летел снег. Часть его застревала в распростертых крыльях лебедя, которые защищали всадников. Было холодно, но все тело Лорри, кроме кончика носа, оставалось в тепле. Она пошевелила руками и обнаружила, что под шубой они не только в перчатках, но и в муфте.