Магия слова. Диалог о языке и языках - [24]

— Послушай, а может, мы высасываем проблему из пальца? И реванш национальных языков по отношению к русскому вызван всего лишь нежеланием русских из ближнего зарубежья учить язык страны проживания? Ведь в массе своей русские (как, впрочем, и англичане с американцами) до сих пор невосприимчивы — то ли из вековой лени, то ли из остаточного имперского менталитета — к чужим языкам, даже родственным. Помню, ездил я в 1994 году в Штаты дней на 40, проходил курс «Пресса в США». И в нашей группе была красивая девушка Мирьяна из Белграда, сербка, мужа убили на войне, но дело не в этом. Она мой русский прекрасно понимала, а я ее сербский — с огромным трудом, поэтому мы вынуждены были общаться на английском. А ведь сербский — фактически законсервированный церковнославянский язык. Точно так же все украинцы прекрасно понимают русских, а мы их — весьма и весьма частично.

— Украинцы просто русский знают.

— А только ли поэтому?

— Должен тебе сказать: украинский язык — это понятие весьма расплывчатое.

— ???

— Есть официальный украинский литературный язык, созданный рядом авторов времён Тараса Шевченко (свою прозу, кстати, он писал по-русски) в XIX веке, который не является разговорным практически нигде на Украине. Люди, которые говорят на мове, живут, в основном, в западной части страны, а на самом западе — наречие, близкое к польскому языку. Значительная часть населения говорит на суржике — смеси украинского и русского. В северных областях — диалекты, переходные к белорусскому. Весь юг, восток страны и Крым изъясняются по-русски.

— Кстати, владеющих литературным казахским языком — тоже довольно мало. Когда слышишь на улице разговорную казахскую речь, она почти всегда щедро сдобрена русскими словами.

— Я вот чуть ли не каждого в Алма-Ате спрашиваю: назовите мне современного казахского писателя. А мне все отвечают: Мухтар Ауэзов.

— В начале века мы его столетие праздновали.

— Это все равно, как если бы я назвал современным русским писателем, скажем, Льва Толстого. Вот в чем вопрос. Ну, обяжут в Казахстане всех выучить казахский. А что они читать-то будут?

— «Слова назидания» Абая, которого называют у нас казахским Пушкиным. Но вот скажи: какова разница во внешних языковых угрозах французскому и, к примеру, казахскому? Ведь французское государство считает себя вправе ограничивать экспансию английского путем ограничений в кинопрокате, в использовании заимствований (ordinateur вместо computer и т. д.). Почему французский от английского защищать нужно, а казахский от русского — нет?

— Во-первых, тут различия в изначальной ситуации. Во Франции у французского никогда в истории не было конкурента — второго языка, что и позволило ему захватить приличный ареал во всем мире и стать одним из мировых языков. То есть, французский относится к небольшому числу языков, которые успевают охватить все необходимые темы в образовании, науке, технологии. Таких языков не очень много. Есть языки, которые тоже абсолютно доминируют на своей территории — к примеру, шведский в Швеции, — но, тем не менее, не поспевают за прогрессом. На шведском физически не может быть такого объема научной литературы по всем специальностям, как на английском и на французском. Во-вторых, я не считаю, что французский надо так уж защищать от английского. На мой взгляд, эта угроза преувеличена.

— Может быть, нелюбовь ко всему английскому во Франции — предмет исторической ревности? Ведь некогда в Англии французский считался языком знати, а английский — наречием черни. И теперь, дескать, бывший варвар, дворня лингвистическая приходит к нам барином.

— Причины тут можно усмотреть в национальном менталитете. Возьмем ситуацию в канадской провинции Квебек, где практически все франкоканадцы — 95 процентов — прекрасно говорят и понимают по-английски, но на национальном, я бы сказал, на сентиментальном уровне чутко и остро реагируют на любое попрание, как им кажется, прав и сферы употребления французского языка.

А что касается казахского, то дело не в том, надо ли защищать его от русского языка. Вопрос в другом: какие цели эта защита преследует, и каким образом это делать?

Защита с помощью изобретения новой терминологии в массовом масштабе — это не защита, а мёртвому припарки. Это не помогает. Не способствует выживанию языка и его распространению. До какого бы высокого уровня ни возвели казахский язык, обязательно будет нужен еще один из мировых языков — для нормального функционирования современного государства. И я сомневаюсь, что на смену русскому придет английский. Это просто нереально. Точнее, нереалистично. А нереалистичные цели лучше не ставить. Добавить английский к русскому и казахскому — похвально, замечательно, надо только приветствовать. Ни один язык лишним не бывает. Нужно лишь ставить реалистичные задачи и выполнять их эффективными методами.

— Президент Назарбаев поставил населению задачу на перспективу — трехъязычие.

— Трехъязычие в Казахстане — вещь прекрасная. Но надо эту задачу расшифровать.

— Расшифровать что: для чего казахский, для чего русский, а для чего — английский? Прогнозировать их статус и роль?