Магия лжи - [37]

— Извините, что беспокою вас, — сказал Дронго, — но мне необходимо с вами встретиться и побеседовать.

— По какому вопросу?

— По вчерашним событиям в вашем доме.

Она замолчала. Секунд на пять, десять, пятнадцать. Потом наконец спросила:

— Почему вы считаете, что я могу быть вам полезна?

— У меня накопилось слишком много вопросов.

— Я вас понимаю. Но вы ведь знаете, что случилось после вашего отъезда. У меня просто нет сил и желания с вами встречаться. Извините. Может быть, через неделю или через две.

— Речь идет об убийстве вашего садовника и попытке убийства вашего мужа, — быстро добавил Дронго.

Снова молчание, которое длилось несколько секунд. Очевидно, она осмысливала его слова.

— Кто вам сказал, что моего мужа хотели убить? — чуть дрогнувшим голосом спросила Делером. — Насколько я знаю, это была обычная авария.

— Не совсем, — возразил Дронго, — сегодня получен акт технической экспертизы. Его автомобиль намеренно вывели из строя, чтобы машина перевернулась на крутом и скользком повороте. Что и произошло.

— И об этом знает следователь? — уточнила Делером.

— Это он сообщил мне заключение экспертизы, — подтвердил Дронго.

— Почему тогда вы хотите побеседовать именно со мной? — недовольно спросила она. — Какое я имею отношение к этой аварии? Или вы считаете, что я так хорошо разбираюсь в машинах, что могла испортить его автомобиль?

— Этого я не говорил. Но нам необходимо с вами побеседовать.

— Кому это «нам»? Хотите приехать ко мне со следователем?

— Нет. Со своим напарником. Это очень важно, госпожа Пурлиева. У нас накопилось слишком много разных вопросов.

— Их нельзя задать через неделю?

— Нет, невозможно.

— Хорошо, завтра я буду в городе и вернусь в Жуковку к полудню. Можете подъехать к этому времени. Я предупрежу охранников в поселке о вашем приезде. Что-нибудь еще?

— Больше ничего. Спасибо за ваше понимание.

— До свидания, — она отключилась.

— Железная женщина, — покачал головой Дронго, — почти уверен, что она наверняка знает об изменах своего супруга. Возможно, знает и о его желании развестись с ней и получить новую, более молодую жену. Виноградова уверяла меня, что они уже много лет не живут вместе как супруги и он купил супруге отдельную трехкомнатную квартиру.

— Неверный муж и неверная супруга. Классическая ситуация, — заметил Вейдеманис, — только она никак не похожа на автомобильного мастера, который мог испортить машину мужа. Ты когда-нибудь слышал о таком способе избавления от супруга?

— Не слышал. Но в этом мире каждый раз приходится чему-то удивляться или узнавать нечто новое. Она назначила нам встречу на завтра. Говорит, что вернется к полудню. Постараемся выехать пораньше, чтобы встретиться с ней в двенадцать, пока она не передумала.

Эдгар согласно кивнул, поворачивая машину к дому Дронго.

Был поздний вечер, когда снова позвонил Мельников.

— Здравствуйте, — поздоровался он, — решил все-таки еще раз позвонить вам, чтобы мы сверили наши позиции. Я уже понял, что вы решили провести параллельное расследование.

— Меня попросили об этом его коллеги, — напомнил Дронго, — а я привык относиться к порученному делу достаточно ответственно.

— Сначала убили его садовника, который, очевидно, оказался невольным свидетелем того, как кто-то чужой пытался слить тормозную жидкость и копался в двигателе «БМВ», а затем сделали попытку устранить самого Пурлиева. Это, безусловно, его политические противники, нет никаких сомнений в этом.

— У вас есть конкретные доказательства? — спросил Дронго.

— Пока никаких. Но понятно, что подобное убийство могло быть замышлено только политическими противниками. Я хочу еще раз допросить охранников в Жуковке, чтобы узнать, кто именно мог туда пройти, и просмотреть все камеры на соседних домах.

— Вы уже затребовали утренние записи?

— Конечно.

— А кто-нибудь на дачу к Пурлиевым утром приезжал?

— Никто. Я проверял. Даже водитель не приезжал. Ведь мы должны в первую очередь подозревать именно его, но его не было в Жуковке. А рано утром сам Пурлиев ездил куда-то в магазин, и, видимо, машина была в исправном состоянии. Значит, ее могли испортить только в период с десяти утра до того момента, как Пурлиев выехал из Жуковки. Я даже думаю, что убийство садовника могло быть спровоцировано, чтобы отвлечь внимание и покопаться в его машине. Такая версия тоже может иметь право на жизнь.

— Я не думаю, что все так однозначно, — возразил Дронго.

— Почему?

— Если бы садовник оказался невольным свидетелем, его не стали бы травить. Его бы убили сразу и на месте. Это не пришло вам в голову?

— Интересно, — процедил следователь, — значит, вы все-таки думали над подобным вариантом?

— Конечно. Он напрашивается сам собой. Но смерть садовника меня все же смущает более всего. Его не убили как свидетеля, а отравили. Это значит, что убийца опасался возможного разоблачения, но не боялся, что садовник немедленно проговорится. Отсюда я делаю вывод, что Бахрому почему-то выгодно было молчать. Ничего другого я не могу придумать, ведь понятно, что этот несчастный таджик не мог быть замешан ни в каких политических заговорах.

— В таком случае у вас должна быть своя версия, — предположил Мельников, — вы можете мне ее изложить? Если это, конечно, не секрет?