Магия - [209]

С некоторым почтением ступил я на землю Горного Алтая (По материалам А. Антокольского. (Прим, авт.) ). Скромное книжное знание подсказывало, что тут, где-то совсем неподалеку от центра области, куда только что доставил пассажиров энергично пыхтевший на подъемах автобус, запрятаны любопытнейшие тайники прошлого. Каких-нибудь двести-триста километров от Горно-Алтайска, бывшего старинного села Улалы, по течению Катуни и Ча-рыша, у подножья таких же, одетых в зеленый бархат гор, в карстовых пещерах, а то и просто в долинах, хранятся следы палеолитического человека. Эдак 12-15 тысяч лет назад в этих районах наш предок со свистом и улюлюканьем загонял мамонта и носорога в уготованные для них ямы, обгладывал косточки гигантского оленя и первобытного быка, сражался с пещерным львом, медведем и гиеной. Это совсем рядом, в здешней округе, выводил когда-то негнущимися пальцами облаченный в шкуру охотник свои первые эскизы на шероховатых скальных плоскостях. Камни Алтая хранят их. Хранит материальная летопись Алтая и древние рунические надписи, высеченные на "каменных бабах", на бронзовых зеркалах, в которые взглядывали модницы отдаленного прошлого. Ранние кочевники Алтая блеснули оригинальным искусством скифского типа; они работали олово, золото, бронзу, железо, дерево, бересту, рог, кожу, войлок, конский волос; они знали чеканку, инкрустацию, изображение литьем; знали барельеф, силуэтный рисунок, живопись, круглую скульптуру, изображение на предмете с хитрым смещением пропорций, криволинейный орнамент. Многое из этой роскоши проглотили курганы, в том числе знаменитые Пазырыкские. Сейчас свои богатства они отдали музеям. По этим просторам проходили орды многочисленных завоевателей: монгольская конница рыла копытами землю, натягивался лук из рогов козла, посылая стрелу на 800 метров… Знал я также, что Горный Алтай – зона древнейшего по своим корням язычества, приоритет которого пытались опровергнуть и ламаизм, и христианство, и некоторые другие религиозные доктрины позднейшего изготовления. Здесь, на Алтае, недавнем прошлом располагались целые гнезда шаманских кланов. Известный этнограф профессор А. Анохин в начале нашего века составил своеобразную карту шаманских расселений по бассейну Катуни и ее притоков.

Итак, прошлое, насыщенное всевозможным историческим материалом. Помнит ли о нем век нынешний?

Длинная, пылящая под колесами машины улица с рядами палисадников ведет к центру Горно-Алтайска. Здесь уже каменно-кирпичная часть города, впрочем, тоже уснащенная немалым числом добротных бревенчатых строений: черты Улалы проступают и сегодня. Несколько особой жизнью живет только главная площадь города. Она составляет правильный асфальтированный четырехугольник, обнесенный административными и общественными зданиями. Игрушечный сквер уголком лепится к площади, открывая негустые ряды строго темнеющих лиственниц. Прозаическая простота этого места хороша. Площадь подчеркивает то, что и должна подчеркнуть: ровное донышко огромного чашеподобного овала с нежным, вечно-салатовым лесистым верхним краем. Взгляду тут есть где разметнуться: ближайшие холмы-горы его не затормаживают, он невидимо переваливает их и хочет лететь дальше. Круговая панорама застыла в покое, но покой этот мнимый. Ее плоскости, выпуклости, подъемы, уступы, ущелья, складки – вся эта бугрящаяся масса словно бы незримо колышется, сжимает и раздвигает пространство. Это скопище зеленой плоти, округлыми толчками достигающей неба, тянет к себе, будто срывает тебя с земной точки опоры. Ощущение это оставалось постоянным во время моего коротенького путешествия по Алтаю, хотя и нарастало, обостряясь.

Теперь, вспоминая в подробностях свою поездку и прочнее сознавая то, что раньше только мерещилось, вижу, каким обязательным и непременным было это чувство в горах Алтая. Оно оказалось тем неожиданным подарком, которого не готовятся получить какие-нибудь наезжие гости, отправляясь в признанную страну сказок; они все время ждут сюрпризов, нацеливаются на экзотику, ищут ее проворным взглядом, сразу не находят, но почему-то не остывают: видно, необычное уже овладело ими исподволь, руководит их радостью изнутри, уже как-то по особенному хорошо им, продолжающим рыскать в поисках разных хитрых диковинок.

Во время автобусного перегона Горно-Алтайск-Усть-Кокса не раз приходится одолевать горные перевалы. И вот, добравшись до них, можно наблюдать занятную картинку: стоит, притулившись среди кустов и своих соседок, карликовая березка, но какая-то странная, на себя совсем не похожая. Приглядевшись, замечаешь – вся она увешана, опутана, оплетена множеством разноцветных тряпочек и лоскутиков материи; их не десятки, а сотни – целая сеть наброшена на деревце. Как и почему она появилась здесь?.. Это пеший или конный алтаец, одолевая перевал, находит время подвязать к веткам свой флажок и тут же окропить зелень русской водкой или аналогичным национальным составом – арачкой. Это знак благодарности и признательности, как сердечной приязни и надежды: надо ублаготворить, ублажить гору за то, что она позволит взойти на себя. Ведь высота коварна, надобно ее чувствовать, надобно относиться к ней с почтением и пиететом (помимо прочего, возбраняется шуметь и кричать в горах, дабы не озлобить обитающих тут духов). Между прочим, обычай этот имеет вполне реальную жизненную основу. Ведь, как могли веками наблюдать алтайцы, губительные снежные обвалы и камнепады зарождались порой от громкого крика человека или зверя.