Магия, детектив, принцесса. Возвращение грифона - [69]

Мы танцевали забыв обо всём – о том, что мне скоро предстоит уйти, о том, что наше счастье временно и жизнь неопределённа – были только двое, я, и моя женщина. Оркестр играл, солист пел на английском, и как ни странно, слова песни точно подходили к этому моменту

'Ещё вчера все беды казались такими далекими, А сегодня я не представляю своей жизни без них. Но я все же верю что когда-нибудь прошлое вернётся.

Как-то вдруг я стал уже не тем, кем был раньше, Надо мной нависла тень, Вчера настало так внезапно'.

Музыка стихла, и я обратил внимание, что танцевали мы не одни. Вокруг нас кружились несколько пар, разного возраста, но красивее, чем моя Маша, женщин не было.

Оркестр снова заиграл что-то плавное, медленное, и мы снова обнялись, утонув в глазах друг у друга.

Неожиданно в голову мне пришла одна мысль – я тихо прошептал слова заклинания, сделал пасс правой рукой, убрав её с талии Маши. И вдруг – в огромном зале потемнело, и откуда ни возьмись, появились сотни, тысячи разноцветных, сияющих бабочек. Их было тысячи, сотни тысяч – порхающих, радужных, красивых, как драгоценные камни. Оркестр, пискнув каким-то инструментом, затих, а танцующие пары начали ловить бабочек, не понимая, что это иллюзия. Пальцы проходили через 'тела' насекомых, а бабочки летели дальше, наполняя зал свечением и радостью (Заклинание иллюзии третьего уровня, применяется для представлений комедиантов). Потом начало светлеть, и бабочки растворились в воздухе, не оставив после себя ничего, кроме радостных воспоминаний…

Люди спрашивали друг друга – что это было? И никто не мог подумать, что этот пир духа устроил парень в скромном костюме, сидящий рядом с красивой девушкой, смотрящей на него влюблёнными глазами.

Конечно – ночью мы оторвались по полной – Маша была страстной, как никогда. Успокоились только глубокой ночью, выдохнувшись, как будто разгружали вагоны.

Лёжа на спине, и вцепившись в мою руку, Маша заявила, что намерена все ночи проводить со мной именно так – уж налюбиться всласть, так налюбиться! Пока не кончилось время, нам отпущенное судьбой. И тут же уснула, как будто у неё нажали кнопку выключателя.

Я немного позавидовал своей подруге – никогда не мог так просто вырубиться, и заснуть. В голову лезли всякие дурные мысли – а если? А вдруг? А что потом? В конце концов, я плюнул, и решил – какого чёрта? Если уж что-то случится, и я проколюсь с тем, что задумал – просто улечу, захватив с собой Машу, вот и всё. На том порешив – со спокойной совестью заснул.

Длинные коридоры, кабинет, обшитый дубовыми панелями. Человек за столом – ну никак не скажешь, что это глава огромного, могучего государства, которого боятся, и которое ненавидят. Это бред, что кто-то там любит Советский Союз. 'Любят' – пока деньги дают. Перестанет давать – тут же переметнутся к врагам Союза. Такова жизнь. А вот ненавидят – все. За силу, за независимость, просто за то, что он есть. И во главе – вот этот дедушка. Как выяснилось – больной, не совсем хорошо соображающий, с каждым днём всё более и более дряхлеющий и впадающий в маразм. Я читал о нём. Даже смотрел фильмы о генсеке. Честно говоря – из всех правителей России, он показался мне самым человечным – любил охоту, женщин, на самом деле радел за дело. И в его правление был самый длинный период покоя, когда люди жили, не думая о своём будущем, и знали, что всё у них будет хорошо. Главное – работай, живи по правде, и всё у тебя будет – квартира, машина, еда в холодильнике. Может, конечно, я по молодости своей идеализирую этого правителя, ведь я не жил во время его правления в нашем мире. Но этот мир ничем не отличается от нашего, с поправкой на то, что время здесь течёт медленнее.

Мы не можем этого заметить, но факт есть факт. Этот мир отстал от нашего очень намного. И если уж я попал сюда – почему не исправить те ошибки, что были допущены в нашем мире? И самая главная ошибка – развал СССР. Даже не ошибка – преступление, иначе его не назовёшь.

Мой дед, вспоминая о развале Союза, всегда стучал кулаком по столу и говорил, что Горбачёва надо расстрелять – он предатель родины, допустивший это безобразие. А рядом к стенке поставить Ельцина. Но главный негодяй – всё-таки Горбачёв. Если бы он не был бесхребетной прозападной скотиной, Советский Союз был бы жив! И не пролилось бы столько крови на Кавказе, и страна не хлебнула бы горя во время всех этих волнений восьмидесятых-девяностых годов, когда её буквально растащили на части, разворовали, расхитили подонки, теперь именуемые олигархами. Все они были близки к власти, а развал страны начался именно с того, что стареющий генсек упустил бразды правления из рук. Если бы он был разумен, если бы вовремя провёл реформы государственной структуры…как сделал Китай, незаметно ставший одной из самых могучих стран мира, при этом взяв самое лучше и у социализма, и у капитализма. Вот правильный подход к делу – говорил мне дед. И я это запомнил…

– Здравствуйте. Проходите – знакомый, глуховатый голос, аж мороз по коже прошёл. Встретиться с историческим персонажем – это ли не мечта любого историка? Да и просто человека, которому не безразлично наше прошлое. А ведь есть миры, где время течёт ещё медленнее…а если к Петру слетать? Или к Ивану Грозному? Только долго ли я там продержусь без того, чтобы оказаться в застенках?