Магия чувств - [25]

Дорога до Херенграхт проходила по бойким улицам Амстердама и была недолгой. Когда их машина припарковалась у канала и они направились по мощенной булыжником улице к входной двери, ей показалось, будто она возвращается домой.

Свой дом. У нее никогда не было дома, вернее, по-настоящему своего дома. Бесконечная череда пансионов — череда грязных неуютных жилищ. Разве можно было назвать их домом? И, уж конечно, меньше всего она считала своим домом бездушные квартиры отца — в Брюсселе, Люксембурге и Страсбурге, там, где он часто бывал по служебным делам.

— Хочешь есть? — спросил Пит, когда они поднимались на лифте.

— Да, хочу. — Чарли вспомнила, что не ела весь день — ей не хотелось. — Только сначала я приму ванну.

Он кивнул.

— Иди в ванную, а я что-нибудь соображу на ужин.

Она рискнула взглянуть ему в глаза.

— Вы в самом деле умеете готовить?

— И вполне сносно, — с улыбкой подтвердил он. — Холостяк должен уметь все по хозяйству.

Ну конечно, он же холостяк. Ничего не скажешь, своевременный намек, отметила она, входя вслед за ним в квартиру. И почему только он не женился? От девушек наверняка отбоя не было. Но ему, очевидно, нравится жить так, как он живет. И ее пребывание у него в доме не более чем временное явление.

— Ну тогда… я пошла мыться, — пробормотала она и скрылась в своей уютной комнате.

Какое же это удовольствие — сорвать с себя одежду и погрузиться в теплую ласковую воду. Вылив полную пригоршню жидкого мыла, она взболтала его в воде в пышную пену и в окружении радужно переливающихся пузырьков ощутила себя кинозвездой. Взяв в руку горсть пены, она дунула на нее и весело рассмеялась: мыльные снежинки разлетелись по воздуху.

Раздался стук в дверь, она встрепенулась и резко повернула голову.

— Можно? — раздался голос Пита.

— О… — С трудом сглотнув, она глубже погрузилась в воду, чтобы пена прикрыла ей грудь. — Да.

Дверь открылась, и вошел Пит с кружкой, из которой валил пар.

— Я принес тебе горячего шоколада, — сказал он. — В складе было довольно холодно, хотя на улице теплынь.

— Да, — как-то неуверенно признала она. — Там было сыровато. Осторожно протянув руку, она взяла у него кружку. — Спасибо.

— Не стоило тебе там ночевать, — сказал он, присев на край ванны. Это небезопасное место.

Она постаралась усмехнуться. Его близость заставила ее сердечко биться слишком часто.

— О, ничего страшного, — заверила его она. — Я умею за себя постоять. Мне приходилось это делать не один год.

— Неужели? — Голос его звучал совершенно серьезно. — А как же тот парень, что хотел забраться к тебе в спальный мешок?

— Стю? О, он совсем безобидный. Уж с ним-то я справилась бы.

— Он из тех, кто принес наркотики к тебе на лодку?

— Да. — Она шевелила пальцами под водой, наблюдая за меняющимся узором из мыльных пузырей. — Но, клянусь, я ничего об этом не знала, Пит. — Она подняла глаза и оказалась под прицелом его гипнотического взгляда, который проникал прямо ей в душу.

— Он из тех, кто жил на лодке? — тихо поинтересовался он.

— Нет, но иногда оставался. — Она почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо; правда, этот румянец с тем же успехом можно было объяснить теплой ванной.

— И ты с ним спала?

— Нет.

Он долго не отрывал от нее взгляда, будто хотел убедиться, что она говорит правду.

— Ладно. — Он наконец улыбнулся и, подцепив пальцем немного пены, посадил ее на изящный носик Чарли. — Наслаждайся ванной. — Он поднялся. — Я жду тебя к ужину.

Едва закрылась за ним дверь, как она опять глубже погрузилась в воду и закрыла глаза. Любопытно, почему его так интересует, спала она со Стю или нет? Уж не ревнует ли он? Ликующее тепло пронизало ее тело, и, улыбаясь, она в сладкой истоме потянулась руками вверх. Неужели мистер Айсберг наконец начал оттаивать?

Ужин, приготовленный Питом, вовсе не был романтическим ужином на двоих. Не было свечей на столе, и освещение было ярким, хотя не резким. Вместо романтической мелодии фортепьянного концерта Дебюсси из высококачественных динамиков звучала композиция «Обратная сторона луны» группы «Пинк Флойд».

От него не укрылось ее разочарование, и он вопросительно приподнял бровь.

— Нормально? — спросил он, кивая в сторону аппаратуры.

— О… да, прекрасно, — поспешно согласилась она, стараясь скрыть досаду. Похоже, навоображала лишнего.

— Садись. — Небрежным жестом он пригласил ее к столу. — Я принесу еду.

Приборы стояли на противоположных сторонах стола. Чарли села на один из стульев. От пикантного запаха южных пряностей у нее разыгрался аппетит. Пит вернулся с большим блюдом nazy goreng — искусно приготовленного жареного риса; вслед за этим принес поднос с жаренной на вертеле говядиной, острым стручковым перцем и, конечно, жгуче-перченым арахисовым соусом.

— Ммм… пахнет бесподобно! — оглядывая стол, радостно сказала она. Я умираю с голоду.

— Отлично. — Его серые глаза улыбались. — Пожалуйста, угощайся.

Отец всегда делал ей замечания, что она накладывает себе слишком много еды, но на тарелке у нее никогда ничего не оставалось. Другая бы на ее месте раздалась как бочка, но в Чарли бурлила неугасимая энергия, сжигая все без остатка, так что ее стройной фигурке опасность не грозила.