Магия черного кристалла - [8]

Лучше бы он тогда не возвращался, убежал бы, бросил все и никогда не увидел бы… не знал бы… Раечка, его глупенькая, любимая Раечка, добрая жена и хозяйка, не послушалась совета. Позже ему объяснили, что замыкание вызвало пожар на столбе, а его супруга по неосторожности оказалась рядом. Как же, пожар. Как же, несчастный случай. Не мог какой-то пожар так изувечить. Всю жизнь перед глазами стоит одна сцена: столб накренился, искрят и жужжат оборванные провода, а внизу, на траве, лежит она. Тлеет ситцевый сарафан в голубенький цветочек, обнажая обугленную кожу. Запах, кислый запах паленой проводки, лезет в нос. Тошнотворная вонь сгоревшей плоти мутит сознание. Раечка, его Раечка. Бедная, милая Раечка. Одна нога ее согнута в колене, руки вытянуты вперед, пальцы скрючены, лицо исказила страшная гримаса. Наверное, она куда-то ползла. То ли в адских мучениях пыталась отдалиться от столба, то ли хотела что-то достать. Что-то или кого-то.

Валентин Сергеевич даже сейчас был уверен, что видел ребенка. Как он там оказался — не важно. Странный паренек, светловолосый, в длинном светлом кафтане. В руках он сжимал нечто похожее на нож и растеряно топтался на месте. А потом юркнул в кустарник и затерялся среди ветвей…

Конечно же, в существование мальчика никто не поверил. После подобного взрыва уцелеть невозможно. Тем более, ребенку. Но ведь он там был! И именно он виноват в смерти Раечки! Многочисленные заявления пострадавшего остались без внимания. Да и кто будет слушать бред выжившего из ума мужика…

А он не успокоился. Не успокоился, пока не нашел мальчишку…

Воспоминания замелькали, закрутились, увлекая за собой в глубины сознания.

Здание в три этажа. Облупившаяся штукатурка. Частые металлические прутья забора. Небольшая территория, где носятся ребята. Уже холодно, иней покрыл землю, нарисовал узоры на окнах. Дети одеты кое-как, но за играми и беготней, кажется, не замечают морозного дыхания приближающейся зимы.

Столько сил потрачено, столько нервов, почти пять лет личного времени, но приют найден, и теперь осталось удостовериться в своей правоте. Что мальчишка реален. Что призрак на самом деле имеет плоть и кровь. И тогда можно приступить к отмщению.

ЕГО он узнал сразу. Невысокий, светлые кудри выбиваются из-под небрежно надетой шапки. Худое лицо, чуть вздернутый нос, слегка оттопыренные уши. ОН повзрослел, конечно, но внешне почти не изменился. Валентин Сергеевич довольно ухмыльнулся. Есть Высшая Справедливость на свете. А зажатый в руках перочинный нож — ее воплощение.

Сегодня все шло, как задумано. Футбольный мяч будто нарочно выскользнул из рук неудачливого вратаря, весело прокатился до забора, стукнулся о его прутья и притих совсем рядом. И надо же такому случиться, что именно ОН кинулся за ним вдогонку.

— Эй, пацан! — голос слегка дрожит от волнения, ладонь, обнимающая нож, вспотела.

— А? — мальчишка запыхался, щеки пунцовые, влажные волосы падают на лицо, прикрывают миндалевидные зеленые глаза.

Не осталось никаких сомнений. Это он. Пришло время возмездия. Раечка, виновник твоей смерти найден! И он не плод больного воображения!

— Поди сюда.

— Дядь, вам чего? — паренек недоверчиво смотрит на прильнувшего к стенам забора мужика.

— Хош заработать?

— Ну.

— Поди-поди. Скажу чего.

Осторожно, ОН приближается. Но желание заработать должно притупить бдительность. Ближе… Подойди ближе… Еще чуть-чуть.

Схватить одной рукой парня за плечо, а другой — воткнуть нож в бок, дело одной секунды. Быстро вытащить "перо", и убрать в карман. Отпустить пацана и посмотреть, как тот медленно оседает на мерзлую землю. Вот и все. Свершилось. А теперь бежать. Быстрее, пока никто не заметил…

Дыхание перехватило. Злоба противно скрутила живот, желчью встала во рту. Старый, повернутый на смерти жены алкаш! Он убил брата! Он убил надежду Анделора на выживание!

Николай схватился за перила, выныривая из глубин чужого сознания.

— ТЫ! — взревел он. — УРОД! Ты знаешь, что натворил?

Он схватил мужика за горло, поднял над землей.

— Ээээмм, — нечленораздельно промычал тот.

— Зачем?! Что он тебе сделал?! — ярость клокотала в груди, зрачки заволакивала золотая пелена. — Убью!!!

Он с силой швырнул алкаша назад, в дом. Тот упал, жалобно мыча и подвывая. Коля ворвался в помещение, пнул его в живот, в бок, еще раз, еще.

— Подонок! Ты убил невиновного!

Но кто-то вдруг схватил сзади, оттащил от харкающего кровью и слюной пропойцы.

— Стой! Ты забьешь его до смерти!

— Плевать!

— Прекрати! Кайл! — спокойный, но твердый голос Аргента, наконец, достучался до разума.

Тяжело дыша, Коля высвободился, но остался стоять на месте.

— Ну? Как? Пришел в себя?

— Он зарезал его, — голос сорвался. — Эта сволочь его зарезала. Ни за что. — Он сжал дрожащие руки в кулаки.

— Может, не все еще потеряно, — пытался успокоить друга Аргент. — Может, он выжил.

— Я уже не верю, — тихо произнес Коля. — Я ни во что уже не верю.

— Идем отсюда. Оставь его.

— Да, идем. Гнида все равно скоро сдохнет. С моей помощью или без.

Они вышли, не потрудившись закрыть за собой дверь.

Валентин Сергеевич некоторое время смотрел вслед странным гостям, не веря, что остался в живых, а потом подполз к валявшейся неподалеку бутылке, допил жалкие капли, что остались на дне. Скрючился и заскулил, как побитый щенок. Всю свою жизнь он утопил в водке. Боялся, что аукнется убийство мальчишки. Каждый день ждал милицию, прислушивался к вою сирен и всякий раз вздрагивал, когда стучали в дверь. Десять лет он заливал свой страх спиртным, но, по крайней мере, считал, что тогда поступил правильно. А теперь, выходит, убил невиновного.