Магистры черно-белой магии - [5]

Живой факел в это время метался по небольшому помещению, издавая жуткий вой. В дверях образовалась пробка. Кое-где занялись огнем скатерти и занавески. Клара, одной из первых выскочившая в холл, так как находилась ближе всех к дверям, успела дать знак охраннику, чтобы отворил настежь входную дверь. Таким образом, выбегающие из зала люди не скапливались в маленьком холле, а пролетали прямо на улицу.

С начала происшествия прошло всего минуты три, не больше, как в дверях кухни появился сам хозяин ресторана Константин Петрович, держа в руках огнетушитель. Направив мощную струю на полыхающую фигуру, в которой не осталось уже ничего человеческого, он сбил огонь пеной. Но тот, горевший, был еще жив, он остановился на мгновенье, круто развернулся и вдруг бросился резко головой в зеркало в углу. Посыпались стекла, тело рухнуло на пол под ноги Виктории Павловне. Куницына вскочила, с ужасом глядя вниз, как вдруг ее остановил стон. Катя прижала руки к лицу, сквозь пальцы капала кровь. Сердце Виктории глухо ухнуло вниз. Она шагнула на негнущихся ногах и осторожно отняла Катины руки. Все лицо было залито кровью.

«Конец», – поняла Виктория Павловна.

Катя сидела у самого зеркала, и осколки сильно порезали ей лицо. Когда начался этот кошмар, Виктория с Катей из своего угла просто не успели броситься вместе со всеми к выходу, а потом испугались, что затопчут.

Константин Петрович вызвал «Скорую». Полицейские уже заглядывали в двери – они приехали по специальному сигналу – охранник нажал кнопку, как только услышал шум и звон битой посуды. Хозяин молча кивнул им на обгорелое тело, вышел в холл, куда помаленьку возвращались выбежавшие посетители – на улице мороз. В феврале месяце долго на свежем воздухе не погуляешь в вечерних туалетах. Константин Петрович окинул взглядом публику, убедился, что все живы-здоровы, если не считать нескольких синяков, растрепанных дамских причесок и порванных колготок. Мужчины держались в общем спокойно, кое-кто из дам всхлипывал, размазывая по лицу макияж. Клара стояла у дверей кабинета и дрожала крупной дрожью, из гардероба слышался истерический хохот Дины. Константин Петрович направился к жене, мимоходом залепив Дине пощечину – не слабую и не сильную, как раз такую, от которой она перестала хохотать и очнулась, недоуменно хлопая глазами. Константин Петрович взял жену за руку и отвел в кабинет. Там он налил ей полстакана коньяка и заставил выпить. Клара перестала дрожать и встрепенулась.

– Кто же его пустил? – недоуменно спрашивала она.

– Об этом после, – процедил муж и вышел.

Молоденький полицейский подступал уже к посетителям с блокнотом, желая записать адреса и фамилии, что вызвало в их рядах ропот недовольства. Многие Кларины клиенты вовсе не желали, чтобы кто-то, а тем более полиция, знал, с кем они ходят по ресторанам, проводят свободное время и обсуждают деловые вопросы.

Константин Петрович сказал вполголоса несколько слов старшему опергруппы, тот кивнул и разрешил свидетелям расходиться. Дина уже полностью пришла в себя и выдавала шубы и дубленки.

Катю пронесли на носилках через холл. Виктория Павловна оделась и вышла на улицу. Дверь фургона «Скорой» открылась и выглянул врач.

– Как она?

– Похоже, что глаза не задеты, но на лице сильные порезы.

– Боже! – простонала Виктория Павловна.

– Красивая была? – догадался врач.

Куницына посмотрела на него с немым отчаянием и отошла.

– Вы поедете с нами? – крикнул ей вслед доктор. – Мы сейчас ее в больницу Эрисмана везем.

– Я на своей, – не оборачиваясь, ответила Куницына.

Она села в синюю «Тойоту» и тронулась с места, держась на расстоянии от белого фургона «Скорой» и не упуская его из виду.

«Все кончено, – стучало у нее в голове. – Значит, не судьба».

Что она может предпринять, чтобы выйти из ситуации с наименьшими потерями? Возможно, она еще успеет сторговаться с Крутицким? Прижав мобильник к уху, она набрала номер.

– Вадим? – Она постаралась, чтобы голос ее не дрожал. – Я думаю, мы могли бы договориться насчет завтрашнего…

Виктория послушала, что ответил ей холодный голос, сжала зубы, когда на том конце высказались неуважительно, но дождалась-таки: Крутицкий предложил встретиться через полтора часа и все обсудить. Куницына проводила глазами «Скорую» и решительно развернулась на первом же перекрестке. Дело не терпит, нужно действовать, пока Крутицкий не прослышал о пожаре в ресторане. У нее нет времени разъезжать по больницам. В волнении Куницына не заметила микроавтобус телевизионных новостей, который аккуратно вывернул из тупичка, и оператор уже снимал прямо на ходу и двери ресторана, откуда выходили помятые посетители, и окна в копоти, и полицию, и пожарных, услуги которых были уже без надобности.

Константин Петрович из окна заметил телевизионщиков и расстроился.

– Да это никак Каморный! Принесла его нелегкая…

– Как он всюду успевает? – вздохнула Клара. – Теперь через час весь город знать будет.

– Как успевает? – буркнул муж. – Небось, из ментов кто и сообщил… За малое количество баксов.

Пожарные уехали, следственная бригада возилась в зале. Обгорелые останки увезли, но долго еще в ресторане и в нескольких кварталах вокруг стоял запах горелого мяса, так что жилец из соседнего дома, ставивший машину на ночь в том же тупичке у ресторана, поздно вечером, вернувшись из клуба, потянул носом и сказал своей киске: