Магистр Жак де Моле - [22]
Но какими, в каком обличии могут явиться силы зла? В виде горгон и химер с фронтона Notre Dame? В виде прекрасной девы или в облике покойной Жанны? А, может быть, поползут по полу бесчисленные змеи, опутывая ноги и тело своей скользкой мерзкой кожей? В этот момент Д'Эвро наступил во тьме на что-то мягкое и живое. Это нечто издало душераздирающий визг и в следующий момент вцепилось в сапог графа острыми зубами. Граф стал отчаянно бить ногой о землю. Ему понадобилось некоторое время и яркий свет факела, чтобы разглядеть крысу, которую он до смерти забил тяжелым сапогом, почти втоптав в твердый грунт маленькое тельце.
Все остановились и некоторое время молча смотрели друг на друга. Затем двинулись дальше. Крыс становилось все больше и больше, и они уже без всякого страха пытались напасть на непрошеных гостей. Их давили и молча шли дальше в глубь лабиринта. Факел в руке короля от недостатка кислорода стал гореть хуже. Перспектива остаться в полной тьме в этом гиблом месте среди полчищ крыс никому не показалась привлекательной. Д'Эвро подумал, что когда свет погаснет, то тогда только и начнется настоящее светопреставление. Крысы - это лишь прелюдия. Дьявол послал королю весть в виде своих мерзких слуг.
Неожиданно король остановился, приказал всем замереть на месте и стал напряженно вслушиваться.
Слышите? - шепотом обратился он к своей свите. - Слышите?
Наступила неловкая пауза. Даже готовый ко всему д'Эвро не мог ничего различить в наступившей тишине, кроме крысиной возни под ногами.
Что мы должны услышать, Сир? - осторожно переспросил Мариньи у своего господина.
Шаги. Кто-то идет вслед за нами.
Уверяю Вас, мы здесь одни.
Ответ неверный, мой милый Мариньи. Под землей трудно найти уединение. Слишком много мы запихнули сюда ближних своих. Возлюбленные братья мои, Вы сегодня так охотно рассуждали о злых духах, что настала пора познакомиться с ними. И, может быть, один из них идет сейчас вслед за нами. Впрочем, Ваш король побеспокоится о Вас. У меня богатый опыт. Я научился различать посланников ада по виду и форме. Я привык к их мерзким прикосновениям. Те, кто расписывает картинки страшного суда в сельских храмах, абсолютно правы. Эти богомазы видели то же, что и я и не раз. Дайте дорогу! Мне придется Вас оставить на несколько мгновений и побеседовать кое с кем.
И король быстро зашагал назад, оставив своих спутников в полной тьме.
Тамплиеры знали толк в подземных работах. Это знание было определено самой историей ордена.
Среди свитков Мертвого моря, найденных в середине двадцатого века в Кумране, был один, получивший название "Медный Свиток". Эти письмена в 1955-56 годах были расшифрованы в Манчестерском университете. В них говорилось о миллионах священных сосудов и о неком невиданном "сокровище", закопанном в подвалах знаменитого Храма Соломона, того самого Храма, в честь которого и был назван орден.
В середине XII века пилигрим по имени Йоган фон Ворзбург оставил письменное свидетельство о своем посещении "Соломоновых конюшен". Эти конюшни существуют и по сей день. Они расположены непосредственно под Храмом Соломона. С 1124 года рыцари использовали его стойла для своих скакунов, которых насчитывалось чуть более 27, по три на каждого их девяти братьев. Таково было количество членов будущего ордена в то время. Конюшни же, по мнению очевидца, могли вместить порядка двух тысяч лошадей.
В течение нескольких лет своего существования, когда первые девять рыцарей будущего ордена впервые появились в Святой Земле неизвестно откуда и предложили этим малым числом защищать всех паломников и все дороги, ведущие к Иерусалиму, знаменитый хронист Иерусалимского короля Фулк де Шартрес даже ни разу не упомянул хоть о какой-нибудь активности первых братьев. Чем они занимались в эти годы так и осталось неизвестным. Однако "Соломоновы конюшни" все увеличивались и увеличивались. Скорее всего, рыцари Храма занялись исследованием самого Храма и стали копать святую землю. Такие обширные раскопки могли говорить лишь о том, что рыцари целенаправленно искали что-то. Их даже могли послать в Палестину именно с этой миссией. Так, при дворе графа Шампанского, одного из основателей ордена, ещё с 1070 года процветали всякого рода каббалистические и эзотерические учения, для которых Храм Соломона был своеобразным центром вселенной.
Остается лишь предположить, что рыцарям удалось наткнуться на нечто очень важное, оставшееся погребенным в Святой Земле под развалинами знаменитого Храма Соломона. Так же можно предположить, что это открытие имело непосредственное отношение к сокровищам или к чему-то такому, что следовало держать в строжайшей тайне.
Парижский Тампль рыцари хотели устроить по образу и подобию Иерусалимского Храма. И если там, в Палестине, жизнь ордена протекала как на поверхности, так и под землей, то не было исключения в этом смысле и для французской резиденции. Оказавшись в подземелье, король Франции, не зная того, вступил на территория Храмовников и сейчас находился в полной их тайной власти.
Узнав, что король сам добровольно сошел под землю, де Моле созвал совет, на котором надо было как можно быстрее принять, может быть, самое важное за всю историю ордена решение: спасать или губить короля Франции!
Главная черта литературно-художественного процесса – постоянное взаимодействие разных направлений мировой культуры и влияние их друг на друга. Чем похожи «Властелин Колец» и «Война и мир»? Как повлиял рыцарский роман и античная литература на Александра Сергеевича Пушкина? Что общего у Достоевского, Шиллера и Канта? На эти и другие вопросы отвечает легендарный преподаватель – профессор Евгений Жаринов. Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им.
Как чума повлияла на мировую литературу? Почему «Изгнание из рая» стало одним из основополагающих сюжетов в культуре возрождения? «Я знаю всё, но только не себя»,□– что означает эта фраза великого поэта-вора Франсуа Вийона? Почему «Дон Кихот» – это не просто пародия на рыцарский роман? Ответы на эти и другие вопросы вы узнаете в новой книге профессора Евгения Жаринова, посвященной истории литературы от самого расцвета эпохи Возрождения до середины XX века. Книга адресована филологам и студентам гуманитарных вузов, а также всем, кто интересуется литературой. Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им.
Просмотр сериалов – на первый взгляд несерьезное времяпрепровождение, ставшее, по сути, частью жизни современного человека.«Высокое» и «низкое» в искусстве всегда соседствуют друг с другом. Так и современный сериал – ему предшествует великое авторское кино, несущее в себе традиции классической живописи, литературы, театра и музыки. «Твин Пикс» и «Игра престолов», «Во все тяжкие» и «Карточный домик», «Клан Сопрано» и «Лиллехаммер» – по мнению профессора Евгения Жаринова, эти и многие другие работы действительно стоят того, что потратить на них свой досуг.
Как барокко может быть безобразным? Мы помним прекрасную музыку Вивальди и Баха. Разве она безобразна? А дворцы Растрелли? Какое же в них можно найти безобразие? А скульптуры Бернини? А картины Караваджо, величайшего итальянского художника эпохи барокко? Картины Рубенса, которые считаются одними из самых дорогих в истории живописи? Разве они безобразны? Так было не всегда. Еще меньше ста лет назад само понятие «барокко» было даже не стилем, а всего лишь пренебрежительной оценкой и показателем дурновкусия – отрицательной кличкой «непонятного» искусства. О том, как безобразное стало прекрасным, как развивался стиль барокко и какое влияние он оказал на мировое искусство, и расскажет новая книга Евгения Викторовича Жаринова, открывающая цикл подробных исследований разных эпох и стилей.
Как чума повлияла на мировую литературу? Почему «Изгнание из рая» стало одним из основополагающих сюжетов в культуре Возрождения? Чем похожи «Властелин Колец» и «Война и мир»? Как повлиял рыцарский роман и античная литература на Александра Сергеевича Пушкина? Почему «Дон Кихот» – это не просто пародия на рыцарский роман? Ответы на эти и другие вопросы вы узнаете, прочитав книгу профессора Евгения Жаринова, посвященную истории культуры и литературы, а также тонкостям создания всемирно известных шедевров.
У каждой эпохи есть и обратная, неприглядная сторона. Просвещение закончилось кровавой диктатурой якобинцев и взбесившейся гильотиной. Эротомания превратилась в достоинство и знаменитые эротоманы, такие, как Казанова, пользовались всеевропейской славой. Немодно было рожать детей, и их отправляли в сиротские приюты, где позволяли спокойно умереть. Жан-Жак Руссо всех своих законных детей отправлял в приют, но при этом написал роман «Эмиль», который поднимает важные проблемы свободного, гармоничного воспитания человека в эпоху века Разума.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.