Магиня - [24]

После этого, уже на пути в редакцию, я набрался наглости и позвонил главному эксперту управления Афанасию Ивановичу Клокову. Без зазрения совести, сославшись на якобы устную просьбу комиссара Береста, я поинтересовался, была ли зафиксирована свежая половая связь у покойного капитана «Лесовика» и можно ли провести сравнительную экспертизу у всех троих на сегодняшний день погибших, с одной ли и той же женщиной они накануне переспали?

— Это чья идея? — сварливо осведомился Клоков. — И что это даст?

— Идея моя, — скромно сообщил я, — но комиссар ее полностью поддерживает. Если окажется, что я прав, мы будем иметь реального кандидата в обвиняемые, а уж выйти на нее — дело техники. Она, по всей видимости, профессионалка, и с большими запросами. Гетера. А таких в городе не так уж и много.

— Резонно, — хмыкнул эксперт. — Только вот способа убийства это не прояснит никаким образом.

— Разберемся, Афанасий Иванович, всего доброго.

— Ну-ну, — буркнул тот и отключился.

Я с облегчением сунул мобильник в карман и посмотрел на часы: половина третьего — в редакции обед, да и мне не мешало бы подкрепиться. И я отправился в свое любимое «Бистро».

Уже вечером мне позвонил Берест и сварливо осведомился:

— С каких это пор ты стал моим заместителем?

— Боже упаси! — весьма натурально ужаснулся я. — Мне такое и в кошмарном сне не привиделось бы!

— Не ёрничай! За каким… По какому праву ты даешь задания экспертам от моего имени? — Николай явно начинал закипать, а сие было чревато полным моим отстранением от дела со всеми вытекающими.

— У меня и в мыслях не было, чес-слово! — поторопился я его успокоить. — Просто появилась плодотворная идея, призванная облегчить работу наших доблестных сыскных органов, а тебя же вечно нет на месте. Вот я и… проявил инициативу.

— Всякая инициатива наказуема! — уже не так сердито рыкнул он. — Выкладывай!

— Это же элементарно, Ватсон, — я понял, что гроза миновала, — классику надо читать — Сименона, Жапризо… Мудрые французы говорят «chercher la femme»[2], если вам что-либо неясно, потому как алогичные поступки могут совершать лишь эти создания. Что может объединять такие похожие смерти таких непохожих людей? Особенно, если исключаются все другие причины: наркотики, мафиозные разборки и масонские шабаши? Остается — секс!

— Ну, как раз мафиозные разборки сейчас — главная рабочая версия! Твоя догадка о связи Дуладзе с Вайнштейном очень плодотворна, а если сюда приплюсовать еще и Володина, тоже бывшего подельщика Носа…

— А куда ты приплюсуешь Долгового?

Берест осекся, засопел, потом глухим и каким-то чужим голосом спросил:

— Может быть, все-таки болезнь?

— Ну-у, комиссар, это же — от мертвого осла уши, как говаривал знаменитый потомок янычаров! Ни бактерий, ни вирусов экспертиза не обнаружила, а в потусторонние силы ни вы, ни я…

— Черт! Котов, ты все-таки сволочь порядочная! — Николай окончательно успокоился. — Ладно, что ты еще успел накопать?

— А что мне за это будет?

— Шашлык из тебя будет!.. Тридцать суток административного ареста за укрывательство важной информации от следствия! — Берест снова угрожающе зарычал. — Считаю до одного…

— Слушаюсь, гражданин начальник! Есть такой номерок в городе — 556–556, попробуй выяснить его местонахождение и владельца.

— Где взял?

— В туалете списал!

— Ладно, не обижайся, — Николай заметно подобрел. — Поручу Ракитину пробить твой номерок. С меня причитается…

— Шашлык и пиво!

Я быстренько отключился и рванул в ванную приводить себя в порядок, ибо мысль, жужжавшая комаром всю вторую половину дня где-то глубоко под черепом, выбралась наконец наружу и оказалась весьма соблазнительной. «Что ж, — заявила она, — не так страшен черт, как его малютка! Вот к этим самым чертовкам и малюткам, а еще стройняшкам и милашкам, кискам и телкам, и стоит заглянуть. Закинем сеточку пошире, не впервой поди, авось что и попадется!..»

Через полчаса я припарковался на платной стоянке возле знаменитого городского вертепа, борделя и прочая, ночного клуба «Наяды» и вразвалочку направился прямо в его ярко освещенную стеклянную пасть. Рыжий верзила в фиолетовой ливрее с золотыми позументами осклабился при виде меня, что должно было, видимо, означать приветливую улыбку, и распахнул дверь. Все передние зубы у него были вставные и не без моего участия. Поэтому я ехидно оскалился в ответ и мимоходом легонько ткнул бугая под ложечку.

— Гы-гы-гы! — с жаром отозвался тот. — Дмитрий Алексеевич, сколько лет, сколько зим! Какими судьбами в наши палестины?

— Работать, милейший, исключительно работать!

— А у нас тут все только и работают, не до отдыха, гы-гы-гы!

Я не удостоил его ответом и направился прямиком к стойке бара в дальнем конце зала, призывно расцвеченной мигающими елочными гирляндами. Толстопузый бармен Мишка Фукс по кличке Сильвер бдительно торчал посреди своих необъятных запасов горячительных, прохладительных и прочих напитков в неизменной штопаной тельняшке и с огромной кривой трубкой в зубах. При моем приближении он приветственно взмахнул волосатой татуированной ручищей и буквально из воздуха сотворил передо мной запотевший стакан с янтарным «Крюгером».