Магиня - [10]

— Ерунда! Ты же сам в это не веришь?

— Ага, это, наверное, п-пришельцы, серые или зеленые, а может, и в к-крапинку?! — Берест не на шутку распалился и теперь дымил, что твой паровоз. — Димыч, я не верю! П-понимаешь? Должно быть этому какое-то нормальное, научно обоснованное об-бъяснение.

— За несколько часов на шестьдесят лет, — медленно сказал я, глядя на него в упор. — Паразит высосал? Паразит питается соками органов, в крайнем случае, кровью. Он должен был бы, ну, обезводить, обескровить трупы, но не состарить! — я говорил не столько для Николая, сколько для самого себя, как бы пробуя и отвергая одну гипотезу за другой, — Яд, в принципе, может привести к такому мощному истощению, но не за несколько часов! А облучение… Трупы ведь, наверняка, проверяли на остаточную радиоактивность и другую отраву? К тому же со следами чужого присутствия ни в гостиничном номере, ни на стадионе, как я понимаю, так и не определились?..

— Нет, — помотал головой Берест, посасывая трубку и постепенно успокаиваясь. — За оба трупа сейчас г-генетики взялись: пытаются какие-то аб-беррации найти, что ли? Говорят, если, мол, найдем, значит, с-сами состарились. Медицинский артефакт называется…

— А если не найдут?..

— Ладно, — Николай резко выдохнул, как бы решившись на отчаянный шаг. — Даю тебе два часа и ни минуты больше! Потому как, сам знаешь, это превышение служебных полномочий, — он толкнул папку с делом в мою сторону. — Может, у тебя что-то да нарисуется, все равно ведь никаких дельных мыслей больше нет. Валяй!

— Благодарю за доверие, генерал! — радостно гаркнул я, хватая папку, пока он не передумал, и вытягиваясь перед ним «во фрунт». — Разрешите действовать, фельдмаршал?

— Брысь отсюда, клоун! — рявкнул в ответ Берест и принялся яростно копаться в ящиках стола.

Я оказался за дверью едва ли не раньше его рыка и с места сразу взял третью скорость, понимая, что нахожусь почти в цейтноте. Золотарев тоже не любил ждать.

Однако мне повезло и здесь. Троллейбус, казалось, дожидался только меня. Светофоры, похоже, были запрограммированы на «зеленую волну», а на пустом полинявшем небосклоне вдруг объявилось некое сумасшедшее облачко, прикрывшее своим нежным телом обжигающий лик дневного светила на те десять минут, пока я добирался до дома мага.

Андрей Венедиктович, облаченный в темно-красный атласный халат с золотыми отворотами и манжетами и в мягкие восточные туфли, расшитые соответствующим узором, любезно, но в то же время сдержанно пожал мою руку, молча повернулся и пошел вглубь квартиры, тонувшей в прохладном полумраке. Также молча, я на цыпочках проследовал за ним и оказался в большом и почти пустом зале. Пол покрывал мягкий ковер с коротким ворсом весьма странной расцветки: с какого бы угла вы не смотрели на него, вам все время казалось, что в середине он имеет явное углубление или воронку, в которую вот-вот втянется вместе со всеми присутствующими. К тому же появлялось ощущение, что из этой воронки наблюдает чей-то внимательный, строгий взгляд, пронизывающий вас насквозь. Никакой люстры на потолке не было, а вместо этого во всех четырех углах комнаты висели канделябры из темного металла в форме цветков лотоса. Стены же были оклеены или покрашены каким-то фосфоресцирующим составом, создающим эффект глубины и зыбкости, будто вместо привычного камня струится некая проницаемая, но загадочная субстанция. «Дверь в Иновременье» — услужливо подсказало воображение спасительную для рассудка мысль. В общем, впечатление не для слабонервных, м-да! Не прост, весьма не прост, маг Золотарев! Надо же!..

Андрей Венедиктович прошел на середину зала, сделал какое-то быстрое, но сложное движение правой рукой, и во всех четырех канделябрах вспыхнуло неяркое желтоватое свечение. Затем у дальней стены вдруг проявились, — именно проявились, потому что раньше их там не было! — два низких кресла в такой же струящейся как стены обивке.

— Проходите сюда, — наконец подал голос маг и уселся в одно из кресел.

Я с некоторой опаской ступил на ковер, но так и не смог заставить себя пройти прямо по центру, а обошел «воронку» по большой дуге. Золотарев молча наблюдал за моими действиями, ничем не выдавая своей заинтересованности и не проявляя никаких эмоций. Прежде чем сесть в колышущееся с виду кресло, я украдкой пощупал подлокотник, желая убедиться в реальности его существования. Нет, обычное кресло, материал обивки похож на бархат или очень мягкую замшу. Пальцы четко ощущали материал, но глаза все равно не могли зафиксировать границу контакта! Мысленно чертыхнувшись, я задержал дыхание и… опустился в самое обычное кресло, с удивлением обнаружив, что успел буквально взмокнуть за последнюю минуту. Пришлось сидеть прямо, как при геморрое, иначе остывшая рубашка неприятно липла к телу.

— Так в чем же суть вашего дела? — невозмутимо поинтересовался Золотарев, извлекая прямо из воздуха зажженную сигарету.

— Вот, — я протянул ему папку с делом и тоже полез за сигаретами. — Двое молодых людей одинакового возраста погибают при весьма странных обстоятельствах от не менее странных, учитывая возраст, причин. Потом, уже в морге, их тела в течение нескольких часов стареют на несколько десятков лет.