Магическое братство - [10]

– За что твоему избавителю светит теперь либо остаться без своей тупой башки, либо болтаться на веревке с выпученными зенками и вывалившимся языком, к великой радости окрестного воронья. Если, конечно, маги не придумают для нашего героя что-нибудь пооригинальнее. – Мандрагор щедрой дланью «сыпанул приличную горсть соли» на все еще кровоточащую душевную рану молодого человека.

– Погодь, корявый, раньше времени кипиш подымать! В данный момент Гвену ничего страшного не угрожает. Сейчас на дворе ночь. Сколько времени осталось до рассвета?

– Часа два, а может быть, и три, – немного подумав, ответил юноша.

– Думаешь, то, что ты мне сейчас сказал, я сразу же понял? – издевательски усмехнулся демон. – Ты мне лучше покажи какой-нибудь прибор для измерения этого самого времени, а там уж я как-нибудь самостоятельно сориентируюсь.

Не опускаясь до пререканий с наглым исчадием Преисподней, Гвенлин вскочил на ноги, с опаской приблизился к мертвому телу и начал водить фонарем вокруг него.

– Ага! Вот они!

Молодой человек нагнулся и что-то извлек из кармана покойника, засунув предварительно недовольного Мандрагора в карман своих штанов. Вернувшись к очерченной красной краской границе магического круга, он продемонстрировал Шмультику часы-луковицу – предмет зависти многочисленных коллег по цеху так бесславно почившего Моргелана. Демон хотел было взять хронометр из рук Гвена, но в тот момент, когда когтистая лапа вот-вот должна была пересечь границу пространства, условно очерченного проекцией окружности, линии на полу налились угрожающе-кровавым светом, и его пребольно шарахнула непонятно откуда взявшаяся ветвистая ослепительно-голубая молния.

– Во пала! – потирая обожженную лапу, воскликнул Шмультик. – Совсем забыл про подлючую пентаграмму, чтоб ей пусто было! Дай-ка, паря, мне взглянуть на эти котлы… Все понятно, – после минутного созерцания бегущих по циферблату стрелок промолвил он, – сутки состоят из двадцати четырех часов, час разбит на шестьдесят минут, минуты – на такое же количество секунд. Шестеричная система исчисления. Прям Земля-матушка – даже продолжительность полного оборота планеты вокруг собственной оси совпадает аж до десятого знака. – Затем демон озабоченно посмотрел на юношу и деловым тоном произнес: – Давай, кореш, выпускай меня на свободу. Времени в обрез, отсюда когти нужно рвать в самом срочном порядке – чем дальше успеем оторваться, тем сложнее будет нас поймать…

– Погоди, бесовская морда! – взмахом руки Гвен прервал словесный поток разошедшегося не в меру собеседника. – Это кто же тебе сказал, что я собираюсь куда-то бежать и тем более брать такую образину с собой?..

– Правильно, Гвенчик, – пискляво донеслось из кармана, – сдаваться нужно! Может быть, тебя и помилуют…

– Ты тоже заткни пасть, праведник! – Юноша чувствительно шлепнул рукой по карману, в котором томился Мандрагор. – Отправлю в горшок с землей, как обещал, будешь оттуда поучать умных людей, что им и как делать.

Магический корень тут же притих. По всему было видно, что в горшок, даже с самым вкусным и питательным содержимым, он вовсе не торопится.

Поставив лампу на пол рядышком с пентаграммой, Гвен придвинул поближе к ее границе плетеное кресло-качалку – любимое место времяпрепровождения его покойного учителя – и, взгромоздившись на нее, предался невеселым размышлениям о незавидных перспективах своего будущего, так неожиданно оказавшегося под огромным знаком вопроса. По правде говоря, гибель учителя лежит целиком на самом старом чародее – нечего хватать одуревшего от едкого дыма человека, не давая ему возможности выбраться на свежий воздух. С другой стороны, попробуй это доказать следственной комиссии Гильдии Магов. Для этих снобов в длиннополых балахонах приговорить простого человека к смертной казни – раз плюнуть. Никто даже разбираться не станет, виноват подследственный или нет. Сдерут кожу с живого и привяжут к столбу за городской стеной для устрашения народонаселения и на радость бесчисленным стаям наглых летучих крикунов, непрерывно гадящих на головы жителей Чумазовой Люди. Пожалуй, в такой ситуации сдаться в лапы колдунам – поступок весьма опрометчивый. А поскольку Гвенлин считал собственную персону во всех отношениях весьма продвинутой, он не допускал мысли, что может дать кому-либо повод обвинить себя в глупости.

«Значица, надо делать ноги», – подумал Гвен и подловил себя на мысли, что начинает перенимать у демона кое-какие ранее ему неведомые словесные обороты.

– Что ты предлагаешь, бесовское отродье? – подняв глаза на демона, спросил юноша.

– Во-первых, не оскорблять меня всякими недостойными сравнениями с существами, никакого отношения к чудесному местечку под названием Преисподняя, а точнее, Инферналиум не имеющими. Во-вторых, выпустить вашего покорного слугу за пределы магической ловушки и наконец-то перейти от огульного охаивания моей безобидной персоны, граничащего с неприкрытым расизмом, к конструктивному разговору на тему: «Как нам вытащить из беды одного симпатичного паренька».

– Не верь ему, Гвенчик! – донеслось из кармана, это Мандрагор, невзирая на опасность получить очередную увесистую оплеуху, решил еще раз предупредить юношу. – Когда демон вырвется на волю, первым делом в благодарность за свое освобождение он сожрет твою плоть вместе с несчастным Мандрагором, а потом утащит твою бессмертную душу прямиком в Преисподнюю, где определит ее в самое горячее местечко.