Магический укус - [26]

Она хихикнула:

— Сообщите, если что-нибудь понадобится.

Она удалилась, еще сильнее покачивая бедрами. Никогда бы не подумала, что можно так вилять настолько тощей задницей, но, как оказалось, ошиблась.

Я села.

— Близится буря, — сказал он.

— Ты здесь пять минут, а официантки уже строят тебе глазки, хлопая ресничками, — сказала я. — Должно быть, это талант.

Он развернул салфетку, вынул из нее закругленный зубчатый нож, и притворился, будто вонзает его в сердце.

— Вообще-то, это не талант, — пояснил он, размахивая ножом. Лезвие казалось довольно острым. — Многие относятся к официанткам, как к собакам. Они считают, что работники сферы обслуживания не должны иметь собственного мнения.

Я забрала у него нож до того, как он успел пораниться, и положила его на стол.

Рыжая Грейс вернулась, озарила нас еще одной улыбкой, и спросила, готовы ли мы сделать заказ. Я заказала, даже не заглянув в меню. Крэст на чистом испанском заказал чуррасско и чимичурри . Грейс озадаченно посмотрела на него.

— Я думаю, он будет филе миньон в чесночном соусе с петрушкой, — сказала я. — Особое предложение шеф-повара.

Ее лицо просветлело.

— Возьмете что-нибудь выпить?

Мы оба заказали холодной воды, и она ушла, сильно виляя бедрами.

Крэст скривился.

— Внезапно изменил отношение? — спросила я.

— Терпеть не могу некомпетентность. Она работает в ресторане, где подают латиноамериканскую кухню. И должна знать хотя бы, как произносятся названия блюд. На большее она, вероятно, и не способна. — Он осмотрелся. — Должен сказать, это место слишком шумное.

— Тебе не нравится мой выбор?

— Честно говоря, нет, — сказал он.

Я пожала плечами.

— Ты довольно… враждебна, — заключил Крэст без тени упрека в голосе. Напротив, в нем послышалось веселье.

— А ты думал, я выберу тихое уютное местечко, располагающее к душевным беседам?

— Ну, я надеялся.

— Почему? Ты шантажом заставил меня согласиться на этот обед, так что я подумала, что хотя бы получу удовольствие от еды.

Он попробовал напасть по-другому.

— Я никогда не встречал никого, похожего на тебя.

— Тоже хорошо. Люди вроде меня не любят, когда через них перешагивают. Могут и ноги переломать.

— Ты действительно можешь так поступить? — усмехнулся он. Крэст что, флиртует со мной?

— Поступить как?

— Сломать мне ноги.

— Да, при определенных обстоятельствах.

— У меня коричневый пояс по карате, — предупредил он. Я решила, его забавляет моя неженственная жесткость. — Я мог бы и сразиться.

Это, и правда, было забавно. Я одарила его полной сумасшествия улыбкой и сказала:

— Коричневый пояс? Впечатляет. Позволь напомнить, я зарабатываю на жизнь ломая ноги, а ты…

— Всего лишь восстанавливаю сломанные носы? — вставил он.

— Нет, я собиралась сказать зашиваешь трупы, но ты прав, «восстанавливаю сломанные носы» звучит остроумней.

Мы улыбнулись друг другу.

Будто по заказу явилась Грейс с двумя тарелками. Она поставила их перед нами и хотела ослепить Крэста еще одной зубастой улыбкой, но ее позвали.

— Еда чудесная, — сказал он после того, как дважды попробовал ее.

А еще дешевая. Я приподняла брови, как бы утверждая «я же говорила».

— Я оставлю попытки произвести на тебя впечатление, если пообещаешь не ломать мне ноги, — предложил он.

— Ладно, кто научил тебя говорить по-испански?

— Отец, — сказал он. — Он свободно говорил на шести языках, и неизвестно, сколько языков просто понимал. Папа был антропологом старой закалки. Мы два года провели в Темпло Майор в Мексике.

Я изогнула бровь, взяла бутылочку с острым соусом в форме стилизованной статуэтки и поставила напротив него.

— Тлалок , — сказал он. – Бог дождя.

Я улыбнулась.

— Расскажи мне про храм.

— Там было жарко и пыльно. — Он поведал о своем отце, который пытался понять давно умерших людей, о том, как они поднимались по бесчисленным ступеням на вершину храма, где две святыни взирали на мир, о том, как он засыпал под бездонным небом у резных стен храма и видел во сне кошмарных жрецов. Каким-то образом его голос приглушил шум ресторана, превращая разговоры других посетителей в мягкий фоновый шум. Это было так удивительно, что я могла поклясться, что доктор Крэст использовал магию, только я не чувствовала никакой исходившей от него силы. Скорее всего это волшебство, волшебство человеческого обаяния.

Он говорил какое-то время, я слушала его приятный голос и смотрела на него. В этом человеке было что-то успокаивающее, я не уверена, это его непринужденность или невосприимчивость к моей суровости. Он был забавным, не пытаясь шутить, и умным, не стараясь выглядеть эрудированным, и давал ясно понять, что ничего от меня не ждет.

Время пролетело незаметно, пора было прощаться.

— Я замечательно пообедал, — сказал Крэст. — Но я все время болтал. Тебе надо было остановить меня.

— Мне нравилось слушать тебя.

Мужчина нахмурился, не веря моим словам, и предупредил:

— В следующий раз твоя очередь рассказывать.

— В следующий раз?

— Ты поужинаешь со мной?

— Поужинаю, — вырвалось у меня.

— Сегодня? — спросил он с надеждой.

— Постараюсь, — пообещала я, рассчитывая на это. — Позвони мне около шести. И дала ему адрес, если он вдруг не сможет дозвониться.

Я настояла на том, чтобы расплатиться за себя, и отказалась от предложения проводить меня до машины. Мне понадобится сопровождение только, если придется сражаться с каким-нибудь сильным противником.