Магический перстень Веры Холодной - [25]

И тут до нее дошла еще одна несообразность ситуации:

– Интересно, а как владелица телефона, забывшая его, узнала, что эсэмэски кто-то прочел? Ну, понятно, она из другого города позвонила насчет пропажи, но как выяснила, что кто-то ее почту читал?!

– Почему из другого города? – раздраженно дернула плечами Оксана. – Она утром приехала, вошла в номер, взяла телефон, посмотрела – и все поняла.

– Так, – кивнула Алёна. – Появилась некая она. То есть, видимо, та дама, которая бронировала пятнадцатый номер и утром появилась, чтобы поселиться в нем. Так?

– Ну, – неохотно согласилась Оксана.

– Тогда в чем вы меня обвиняете? В какой жалобе начальству?!

Голубые глаза Оксаны стали совсем прозрачными от бесплодных попыток понять, что вообще произошло.

– Ну да, – кивнула она наконец. – Значит, не вы жаловались.

– Само собой, – усмехнулась Алёна. – Зачем мне жаловаться на человека, который мне позволил поспать в тишине и покое? Теперь давайте дальше разбираться. Танютку вашу уволили когда?

– Да прямо в девять утра, как та дама приехала. Зинаида, администратор наша, пришла на работу, она ей нажаловалась, как из пушки.

Поскольку Алёна писала детективы, она обладала вполне развитым логическим мышлением, а значит, сразу зацепилась за самую явную несуразность во всем этом происшествии.

– Стоп, – сказала она. – А как эта женщина – которая из пятнадцатого номера – могла забыть телефон еще раньше, чем поселилась?

– Да с чего вы взяли, что она только сегодня поселилась? – с непередаваемым, неповторимым, чисто одесским выражением – чуть презрительным и чуть жалостливым к исключительной тупости собеседника – вопросила Оксана. – Она у нас довольно часто останавливается. В прошлый раз недели две назад была, тогда и забыла телефон, он у нее с одесской симкой, понимаете? То есть она у себя там, в Москве, по одному телефону звонит, а здесь – по другому. Да все так делают!

– Почти, – кивнула Алёна, но не стала уточнять, кто именно является исключением. С другой стороны, если бы она часто появлялась в Одессе, наверное, и она таковым не являлась бы.

Везет же людям! Чуть не каждые две недели приезжать в этот прекрасный, волшебный город, который называют маленьким Парижем!..

«Спокойно! – немедленно задавила Алёна в зародыше смертный грех зависти. – Ты раз в год – и это как минимум! – ездишь в самый натуральный Париж. Большой, а не маленький. Так что нечего, нечего!»

И тут она почувствовала какой-то странный запах… Ощутимо пахло паленым.

– Где-то что-то горит, – растерянно сказала она.

Оксана громко потянула носом – и кинулась на запах, стуча своими гламурными шлепанцами. Алёна бросилась за ней. Они свернули в левое крыло и остановились сразу за углом, около гладильной доски. Пахло от раскаленного утюга, оставленного включенным.

– Это ж надо! – в сердцах крикнула Оксана, выдергивая вилку из розетки. – Вот народ! Хорошо еще не плашмя на доску бросила! Кто это так гладил, интересно?!

– Я видела, это блондинка с длинными волосами в черном кимоно, – наябедничала Алёна. – Она гладила что-то очень красивое, золотистое… ой, смотрите, кажется, даже прожгла свое платье! – показала она черный комочек, прилипший к подошве утюга.

– В кимоно?! – Оксана даже поперхнулась. – Да это ж та самая… из пятнадцатого номера! И она слышала, как мы ей тут кости мыли! Всё! Теперь нажалуется! Теперь и меня уволят! И опять из-за вас. Как и Танютку! – И она протяжно всхлипнула.

– Но ведь вас еще не уволили, – виновато пробормотала Алёна. – Так что не стоит раньше времени плакать. Может, она вообще ничего не слышала.

А сама подумала, что дама наверняка очень внимательно слушала – вернее, подслушивала, и так этим увлеклась, что даже платье свое очаровательное прожгла. И это тоже повод для злости, причем гораздо более весомый, чем какие-то эсэмэски!

– Будем надеяться, она не нажалуется, – неуверенно сказала Алёна. – Неужели у нее такой склочный характер?

– Да нет, она очень милая, веселая, не занудная, это только сегодня как с цепи сорвалась. Конечно, кому приятно, когда на его постели кто-то спит да еще эсэмэски читает!

Ну да, ну да, кто спал в моей постели и смял ее, кто сидел на моем стуле и сдвинул его с места, сказка Льва Николаевича Толстого «Три медведя»!

Алёна начала злиться.

– Чтоб вы знали, – сказала она холодно, – Танютка получила столько, сколько запросила за то, чтобы перестелить после меня постель, так что тут ко мне не может быть претензий. Другое дело, если она этого не сделала. Но и в этом случае вопросы целиком и полностью к ней!

– А эсэмэски? – вскричала Оксана, явно готовая начать все снова-здорово.

– Да я же говорю: это произошло нечаянно! – рявкнула Алёна. – И не было ничего в этих эсэмэсках, из-за чего стоило шум подымать! Я даже не помню, о чем там шла речь! И я не понимаю, почему оставленный телефон валялся в номере, а не ждал хозяйку у администратора или в камере хранения, как забытая вещь!

– А потому, что она попросила его в тумбочку положить, чтобы сразу начать звонить, как приедет! – завопила Оксана. – Вдруг администратора не было бы, а телефон срочно нужен. А тут вы!!!

– Я слышала, будто бы в Одессе знаменита песня «Как-то раз по Лонжерону я гулял»? – ледяным голосом спросила Алёна. – Помните, там есть бессмертная строка: «Алеша, ша, возьми на полутона ниже»? Придется вам, хоть вы и не Алеша, последовать этому совету, если не хотите, чтобы я нажаловалась, в свою очередь. Видите ли, у меня есть привычка не позволять гостиничным горничным повышать на меня голос. Если у дамы из пятнадцатого номера будут ко мне претензии, я охотно извинюсь. Она ведь слышала наш разговор и могла вмешаться, потребовать от меня каких-то объяснений. Но она предпочла уйти. И это ее дело, но уж точно не ваше!