Магический кристалл - [33]

Полунощная Звезда!

Когда же взошло солнце, Авездра первый раз вышла из шатра. Ее сопровождали три старца в однотонных, алых одеждах и с длинными, узкими бородами, но, как и все остальные слуги, с обритыми головами. Древние и изможденные, они едва держались на ногах, передвигались только с помощью посохов и щурились от света, словно долгое время сидели во тьме. Пожалуй, четверть часа они молча и бесстрастно осматривали сидящего у мачты исполина, как если бы перед ними было мертвое дерево или гора, после чего убрели на нос корабля и там опустились на палубу, подобрав под себя ноги и обвиснув на посохах.

— Ара, — вымолвил один из них.

Царевна что-то спросила на своем гремящем, как жесть, языке, однако старцы словно не услышали ее, храня молчание и каменную неподвижность.

Спустя несколько минут из шатра появились три таких же ветхих старухи с клюками. Переплетенные алыми лентами, их жидкие седые космы были собраны на ушах, а расчесанные и слегка скрученые пряди привязаны к подбородкам, словно бороды. Так же как и старцы, они обошли Космомысла вокруг, разглядывая со всех сторон, одна из них дотянулась трясущейся, боязливой рукой, потрогала согнутую в колене ногу, а другая долго рассматривала ногти на сцепленных пальцах рук.

— Ара, — подтвердила она.

Обменявшись еще несколькими звуками, напоминающими гусиное гоготанье, они сели на носу корабля и тотчас погрузились в некое полусонное состояние, хотя Авездра трижды и резко окликнула их непонятным словом:

— Гурбад-ажар?

Так ничего и не услышав в ответ, она отчего-то неуверенно подошла к шатру, сама отвела занавес и теперь произнесла это же слово распевно и с неожиданной покорностью:

— Гурбад-ажар…

Слуги набросили ей на голову алое покрывало, а сами, зажав ладонями глаза, пали ниц; старцы же и старицы, словно очнувшись, спрятали головы под полами длинных одежд.

Через некоторое время из шатра появилось трехногое и двухголовое существо — сросшиеся близнецы, судя по их движению, оба слепые. Щупая впереди себя дорогу, они неуверенно приковыляли к Космомыслу и подняли две узловатые и непомерно мощные руки с растопыренными корявыми пальцами, будто намереваясь вцепиться в него. И тут из-под одежд, из середины одного общего тела выпуталась третья, вялая, с белой, не видевшей солнца кистью, на которой дрожали тонкие, детские пальчики. Близнецы словно прозрели в единый миг, отступили назад, и на их смуглых лицах отпечатался страх.

— Ара! — произнесла одна голова.

— Ара дагдар! — возразила другая.

Две руки их безвольно опустились, а эта третья, будто щупальце морского животного, стала вытягиваться, удлинняться, покуда пальцы не коснулись запястья руки исполина, истертого до крови оковами и теперь взявшегося коростой.

— Дагдар! — выкрикнули обе головы. — Дагдар урбад!

Зрящая рука отдернулась, спряталась под одежды, а близнецы заслонили глаза ладонями, согнулись пополам — то ли в поклоне, то ли чтоб спрятать лица, и задом, неуклюже переступая ногами, удалились в шатер.

За ними обнажили головы и попятились сначала старицы, потом старцы и слуги, причем поспешно и неожиданно сноровисто.

Когда палуба опустела, Авездра сдернула с головы покрывало и приблизилась к Космомыслу.

— Ты Ара дагдар урбад! — провозгласила она.

— Не знаю твоего языка, — с сожалением признался исполин. — Не понимаю, что ты сказала.

— Ты бог Ара, вечный и всемогущий.

— Нет, я не бог, — вздохнул он. — Мне стыдно называться даже внуком божьим, ибо я опозорил своего Деда своим пленением и рабством.

— Ясновидящие жрицы Астры узнали тебя, бессмертный Ара!

— Меня зовут Космомысл… Авездра оставалась непреклонной.

— Так тебя именуют арвары. На языке македон Полунощная Звезда называется Ара. Ты — ее божественный Свет, и ясновидящие чаровницы узрели сияние, исходящее от тебя. А третья рука Гурбад-ажар увидела твою вечную природу, которой обладают только боги — дагдар урбад.

— Твои слова заблуждение! Это от дорогих одежд, от золота и самоцветов исходит сияние!

— Третья рука Гурбад-ажар никогда не ошибается, потому что она — зрящая.

— К сожалению, я обычный смертный исполин из рода Руса, и моя природа не вечная, и не божественная — простая человеческая, и даже не царственная, как у тебя. Мне отмерено не так уж много лет жизни. Поэтому, если ты освободила меня, то отпусти, как только причалим к берегу. Прежде всего я должен отомстить императору Марию за позор и унижение…

— Мария давно нет на этом свете, и некому мстить. А у тебя, дагдар урбад, впереди столько лет, сколько звезд на небе.

— Если бы я родился вечным! — горько вздохнул исполин. — Но даже не хочу испытывать судьбу, как испытал ее мой соперник Уветич. Я знаю, что умру, как умирают ныне многие арвары, может быть, не достигнув и ста лет. Поэтому мне нужно многое успеть…

— Но ты прожил на земле уже более двух веков! Только двести лет тебя держали в цепях.

Космомысл сделал попытку встать, однако иентера так сильно качнулась, что гребцы левого борта сбились с ритма, а кормчие налегли на кормило, дабы выровнять ход корабля.

— Тебе солгали… Я был в рабстве всего два года!

— Нет, всемогущий Ара. С тех пор как ты родился, миновало двести восемнадцать лет…