Магический гриб мухомор: к вопросу об использовании психотропных средств в шаманской практике - [6]

Шаманизм же относится к более развитой стадии представлений о мире сакрального. В центре его культовой практики всегда находится фигура посредника между миром людей и миром духов, который является избранником духов и тем самым в некотором смысле уже не просто человеком. Но и для него мир духов доступен только во время обряда, когда он погружается в особое состояние измененного сознания — контролируемый транс. При этом подлинно шаманская техника вхождения в транс обходится без наркотиков, а достигается при помощи пения, музыки, телодвижений, биологической предрасположенности и длительных тренировок. Необходимо также отметить, что в большинстве шаманских обрядов в транс входит только сам шаман, присутствующие, как правило, если и не являются пассивными зрителями, то, по крайней мере, не устраивают танцевальных представлений, как это можно было бы вообразить при анализе петроглифических картин. В этой связи необходимо отметить, что у всех народов о которых шла речь выше, не было развитого шаманизма. У народов северо-востока был распространен домашний шаманизм, когда практических каждый мог совершать камлание, у обских угров он находился на стадии формирования, вбирая в себя всевозможные магические техники сновидцев, фокусников, ворожеев, прорицателей и сказителей. Не зря же в этих культурах мир духов вполне осязаем и контакт с ним вполне возможен для многих, если не для каждого.

Именно на стадии смены двух систем транса — магической и шаманской и находились описанные народы в XVIII–XIX вв.

Магическая техника транса, разновидностью которой является наркотическая, судя по всему, предшествовала шаманским методам. И именно магическими являются обряды, связанные с потреблением наркотиков у всех народов мира. Шаманская методика вхождения в состояние измененного сознания через музыку, пение и телодвижения, характерная для развитых форм шаманизма, появилась значительно позднее и постепенно вытесняла из обряда наркотический транс. Видимо это сопровождалось тем, что коллективный контакт с миром духов уступал место индивидуальному контакту посредника, и роль посредника становилась все более значимой.

Естественно, что в таком случае прием наркотиков мог оставаться в шаманском обряде в качестве реликта.

Галлюциногены в шаманской практике

В таежных районах Сибири мухомор, кажется, был единственным широко известным наркотиком, что может объясняться ограниченностью растительных ресурсов. В областях с более разнообразной и богатой флорой, где более обширный ассортимент растений, содержащих психотропные и галлюциногенные вещества, растительные наркотики применялись чаще. Самые разнообразные наркотические средства использовались народами Дальнего Востока.

В народной медицине и в качестве опьяняющих препаратов здесь составы из корня женьшеня, борщевика сладкого, листьев багульника, веток можжевельника и некоторых других. По сравнению с мухомором это довольно слабые наркотики, не вызывающие сильной интоксикации или галлюциногенных реакций. Чаще всего их употребление требует тщательного, нередко фармакологически сложного приготовления или сочетания нескольких компонентов. Способы применения наркотических препаратов у народов Дальнего Востока более разнообразны: наркотические растения здесь пили, жевали, часто их сжигали и вдыхали дым.

Чаще всего использование их также связывают с шаманскими практиками. Так нивхские шаманы обязательно практиковали перед и во время обрядов сжигание багульника (ledum palustrel, ledum hypoleucum). Специальный дымокур для этого был неизменным атрибутом шамана наряду с поясом, костюмом и бубном (Отина, 1994, с. 102). Шаманы удэгейцев, ульчей, нанайцев и орочей также использовали багульник во время камланий.

Заготовленные заранее сушеные листья они бросали в очаг или на раскаленную сковородку (Брехман, Сем,1970, с. 18: Подмаскин, 1998, с. 57). Дым воздействовал на психику самого шамана, создавал в закрытом помещении благоприятную среду для проведения сеанса общения с духами, способствуя наступлению массового гипноза присутствующих и шаманского транса.

У айнов перед камланием в горячую золу помещали ветки ели, лиственницы, дикого чеснока и растения с местным названием /нутя/. Последнее является слабым растительным наркотиком. Тлея, эти растения источали ароматный запах, дым видимо являлся слабым транквилизатором. Шаман перед камланием пил соленую морскую воду, где вымачивались ветки ели и /нутя/.

Наркотический сок растения помогал шаману достичь состояния измененного сознания. В ходе сеанса шаман еще два или три раза выпивал эту жидкость, постоянно поддерживая наркотическое опьянение организма (Спеваковский, 1988, с. 168).

Включенность психитропных и галлюциногенных препаратов в контекст обряда, по-видимому, является доминантной чертой культуры потребления их у народов Дальнего Востока. Наркотический транс и галлюциногенный контакт с миром духов были, судя по всему, основой пищевого использования этих растений. Но на Дальнем Востоке также не было развитого шаманизма, а скорее зафиксирована его ранняя форма.

В последовательной смене магического и шаманского при достижении транса можно проследить определенную тенденцию: чем сильнее наркотик, тем меньшую роль играет шаманский транс сам по себе; чем слабее наркотик, тем большее значение приобретает техника контролируемого транса.