Магический цыганский гипноз - [17]

Последователи Фрейда поняли ограниченность психоаналитической теории и признали значимость психологических и физиологических факторов и индукции гипноза. Л. Кьюби и С. Марголин считали, что в индукции гипнотического состояния существенное значение имеют ослабление действия внешних раздражителей, концентрация внимания на голос и манипуляции гипнотизера, фиксация внимания на телесных ощущениях. Этот момент в теории гипноза ранее не учитывался.

Кьюби и Марголин, в частности, описав физиологический метод индукции гипноза (фиксация внимания на собственном дыхании), показали возможность достижения гипнотического состояния без гипнотизера. Это дало основание утверждать, что перенесение не является обязательным условием гипнотической индукции и что посредством чисто физических манипуляций также можно вызвать гипнотическое состояние. Кьюби высказал гипотезу, что в гипнозе без гипнотизера (самогипнозе) речь идет о перенесении в чистом виде, чаще всего реализуемом бессознательно, воскрешающем значимые образы раннего детства.

Кьюби и Марголин были первыми, кто попытался объединить психоаналитическую и павловскую теории гипноза. Физиологический аспект — это исключение в процессе индукции гипноза всех раздражителей, кроме манипуляций и слов гипнотизера, что приводит к возникновению зоны концентрированного возбуждения, окруженного зоной торможения, и психологический аспект — это процесс отождествления «Я» и гипнотизера, регрессия к грудному возрасту с идентификацией гипнотизера с родителями. Кьюби считал существенно важным то, что гипнотизируемый временно отказывается от врожденных механизмов самозащиты и бдительности, отдавая себя и чувство безопасности в руки другого.

Наметившуюся тенденцию к сближению психологических и физиологических факторов развили М. Гилл и М. Бренман, однако эти ученые считали, что подлинное гипнотическое состояние развивается лишь при контакте с гипнотизером и возникающем при этом перенесении. Они видели гипноз регрессивным процессом.

В 30-х годах XX столетия К. Халл и в 60-х Т. Барбер были особенно заметны в продолжавшейся оживленной дискуссии о том, существует ли вообще гипноз и в чем его специфичность.

Халл считал гипноз состоянием, в котором происходит усиление внушаемости, являющейся главной характеристикой этого феномена. Повышение внушаемости в гипнотическом трансе подчеркивается многими исследованиями, однако утверждение о специфичности гипервнушаемости в гипнозе некоторыми оспаривается на том основании, что сходный эффект можно получить и вне гипноза.

Эту точку зрения последовательно отстаивал Барбер. Он подвергал сомнению самостоятельную реальность гипноза на том основании, что у некоторых индивидуумов все феномены, обычно связанные с гипнозом, могут вызываться без процесса гипнотизирования — в состоянии бодрствования при прямом внушении или соответствующей инструкции. Эти наблюдения верны и сомнений не вызывают. Однако отрицать гипноз как самостоятельную реальность, исходя из индивидуальной способности отдельных субъектов, воспроизводить гипнотикоподобные феномены без индукции транса, неверно. Как пишет Э. Хилгард, Барбер является единственным исследователем, который ставил слово «гипноз» в кавычки, как будто он сомневается в том, что оно означает нечто определенное. При этом Хилгард замечает, что тем не менее Барбер восхищен гипнотическими феноменами, успешно воспроизводя их в собственных опытах. Его возражения касаются прежде всего методических требований к построению эксперимента с гипнозом и в действительности не отрицают реальности самого гипноза как особого состояния.

Подлинность гипнотических феноменов вызвала сомнения у многих исследователей-психологов. Так, в 40-х годах Т. Сарбин разработал ролевую теорию гипноза, объясняющую это состояние принятием роли и соответствующим поведением. Согласно этой теории, гипнотик подобно актеру играет роль, которую от него ждет гипнотизер. Актерские способности могут быть связаны с гипнабельностью. Хилгард отвечал: термин «принятия роли» подразумевает симулирование гипнотического действия, в то время мы имеет дело с бессознательным ролевым поведением, а не умышленным одурачиванием гипнотизера. И Хилгард склоняется к мысли, что будет меньше поводов для неверной интерпретации, отрицающей возможность реальной индукции, если изменить терминологию, переименовав ролевую теорию гипноза в теорию «ролевой податливости». Сарбин и сам видел трудности, которые возникают при объяснении некоторых феноменов гипноза с позиций его теории. Например, если можно имитировать некоторые произвольно регулируемые действия, то как объяснить с этих позиций изменения частоты сердцебиения, сосудистые реакции и т. д.?

Исследователь гипноза М. Орн обратил внимание на тот факт, что поведение гипнотиков в значительной степени определяется широко известными сведениями о гипнозе в определенный момент времени и характеризуется иногда совершенно различными феноменами. Скажем, если в эпоху Ф. Месмера при сеансах гипнотерапии преобладали конвульсии, то в конце XX века судорожные компоненты наблюдаются крайне редко. В связи с этим Орн решил изучить роль предварительного знания о гипнозе в его проявлениях при трансе. Для эксперимента ученый использовал квазифеномен каталепсии доминирующей руки, что может выглядеть для непосвященных вполне правдоподобным, но не соответствует действительности, так как каталепсия появляется не только в обеих руках, но и во всем теле. Орн поставил эксперимент так: на лекции о гипнозе студентам демонстрировались добровольцы из аудитории. Им, втайне от группы, предварительно в сеансе гипноза внушалась каталепсия доминирующей руки, которую и обнаруживали при демонстрации; подчеркивалось, что каталепсия доминирующей руки является одним из характерных признаков гипноза. Через месяц та же группа студентов принимала участие в эксперименте, проводился гипноз — и у загипнотизированных студентов наблюдалась новая для них особенность гипнотического транса — каталепсия доминирующей руки, обусловленная ложной информацией на лекции.