Magic Noir - [28]

— Дай сюда! — прошипела я, перевешиваясь через стол и пытаясь отобрать растиражированный компромат.

— Вот, эльфийский «Лес» почитай. Заблудись, так сказать, в его дебрях! Помни, чем дальше в «Лес», тем ну его нафиг. У нас ее никто, кроме эльфов, не читает. Зато про тебя тут обличительная статья! Да что там статья! Статьище! Вся первая страница о тебе! — мне сунули газету.

Я смотрела на свой зловещий взгляд. И чувствовала себя чудовищем, покусившимся на эльфийские права.

— Обидела несчастных эльфов. Вечно их все обижают! Не переживай, там на второй странице статья про меня! — ослепительно улыбнулись мне.

— Я тут покушаюсь на эльфийское право, — портила я себе аппетит.

— Не переживай. Я, как прокурор, покушаюсь на эльфийское лево, — успокоил меня Макс.

В моих дорисованных руках была табличка: «Эльфоненавистница». Вот еще пять минут назад я была очень толерантным человеком. Но после статьи, которая начиналась словами: «Это чудовище…», я стала осознавать, что ушастые не так далеки от истины.

Статья возводила меня в пантеон эльфийского ада наравне с Ларри Орком. В некоторых абзацах намекали, что если Ларри покусился на двух представителей эльфийской расы, то я пошла дальше. И покусилась на целую расу.

Редактор и журналисты дули на анусы пострадавшим целую колонку сверху до низу, утверждая, что благодаря таким бессердечным чудовищам, как я и Ларри, эльфы не могут спать спокойно.

На второй странице к нашему адскому пантеону присоединился Макс, мерзко улыбаясь с фотографии. Нет, до чего у него отвратительная и восхитительная улыбка.

— Не обращай внимания, — заметил Макс, откладывая газету. — Эльфы вечно всем недовольны. Работать они не любят. Жажда легкой наживы — это про них. Не про всех, конечно, но про большинство. Чаще всего мелкое ворье. В основном карманники, форточники и домушники. Трусливы и осторожны. Тюрьма их не пугает. Отсидеть три года, будучи бессмертным — это ерунда! Но тюрьму они не любят.

— А гномы? — спросила я, пробуя салат. — Что про них скажешь?

— Гномы — это серьезно. Бизнес, мафия, синдикаты. Родственные связи у них очень крепки. Чаще всего гномы сколачивают капиталы. Финансовые махинации, заказные убийства, дебош. Они темпераментны и наглы. Однажды гномы мне всю камеру обоссали. Некультурные господа. Не все, конечно, но большинство.

— Как на счет орков? — уголок моих губ дрогнул. Я осторожно, носком туфелек проводила по чужой штанине. И делала вид, что это вовсе не я.

— Орки, они в основной массе не работники интеллектуального труда. Грузчики, разнорабочие, телохранители. Видишь, возле шторки стоят двое? Это местные вышибалы. Была парочка орков, которые сумели сколотить капитал. Но это исключение. Здесь есть много интересных личностей. Инкубы, вампиры… — улыбнулся Макс, доставая салфетку.

— Я так понимаю, что если вампир отсосал не до смерти — это проходит по статье «грабеж», а если до смерти — «убийство»? — осведомилась я, чувствуя, как Макс опускает руку и ловит меня за туфельку.

Я попыталась выдернуть ногу, а меня просто стали гладить. Я извернулась и оставила в руках прокурора «вещдок» в виде туфельки. Тоже мне, принц.

— А вот теперь смотри внимательно, — улыбнулись мне, положив руку на мое колено. Я еще краем глаза проверила, не короткая ли скатерть. — Видишь, старушку — божий одуванчик?

Я повернула голову, глядя на милейшую старушенцию, которая скромненько пила что-то из кружечки.

— Это она. А теперь, милая. Перед тем, как привлечь ее к ответственности, нужно привлечь ее внимание, — прошептали мне, склоняясь, словно для поцелуя.

Оркестр сделал передышку. Я поняла, что у меня наконец-то прошел гул в ушах.

— Наш маленький оркестр дарит вам танец! — заметил белокурый эльф в роскошном костюме петуха. Вычурная старуха со своим альфонсом тут же перевела взгляд на солиста и томно вздохнула, выдыхая сигаретный дым прямо в лицо своему ухажеру.

Меня дернули за руку. Я скептически посмотрела на танцпол.

— Давай, заноза, вспоминай выпускной. И я вспомню, — послышалось на ухо.

— Для выпускного мы либо слишком выросли. Либо слишком мало выпили, — съязвила я, чувствуя, как меня прижимают к себе. — Ой, а что это у тебя в штанах? Только не говори, что портсигар. Не поверю…

— Он самый, — усмехнулся Макс, ведя меня по залу под какой-то гибрид фламенко и кантри, замедленных до темпа улитки. Солист что-то пел. Я выхватывала только кусочек припева: «Моя ушастая малышка». Если бы мне посвятили такую песню, я бы посвятила автору эпитафию.

— Девушка, — послышался голос Макса. К нам подошла эльфийка. — Корзину всю. Держите! За тот столик, пожалуйста. И обзаведитесь лицензией на розничную торговлю.

Макс полез в карман, доставая золото. Эльфка радостно побежала ставить корзину.

— Я тут смотрю, что у прокурора не только большие амбиции, портсигар, но и зарплата? — усмехнулась я. — Я учту…

— Да, я тебе не рассказывал, мне пришлось даже оштрафовать самого себя, вынести себе выговор в устной форме, стоя перед зеркалом, по решению суда. И все из-за одного, — меня прижали к себе, поцеловав в оголенное плечо. — Адвоката… Поэтому я планирую сегодня ночью взять реванш.