Маги на стадионе - [57]

— Ты прославишь почту и телеграф всей Италии! — воскликнул директор. — Но смотри, никому не проговорись! Для всех твоё выступление на турнире штангистов будет сюрпризом. А для тебя оно станет днём славы. Корреспондент радио спросит у тебя: «Кто открыл вас?», и ты ответишь: «Мой директор, доктор Тальяни».

— И добавишь, что у тебя есть невеста, которую зовут Анджела.

— Можно мне и это сказать? — почтительно спросил Сверчок у директора.

— Разумеется, можешь, — ответила за него Анджела.

На следующий день все трое поехали в Рим, на тайную тренировку, притворившись, будто едут в Витербо.

В Вечном городе Сверчок поднял Колизей, а потом аккуратно поставил его на место.

— Ты слишком быстро поднимаешь тяжести, — заметил директор. — Я еле успел заметить, как Колизей оторвался от фундамента. Не спеши.

— Э, директор, поневоле приходится быть расторопным и торопиться, когда на себе вся семья: мать, бабушка, две незамужние тётушки и семь братьев.

— И когда хочешь жениться, — добавила Анджела.

— Никак понять не могу, — тихонько сказал директор Анджеле, пока Сверчок мыл руки у колонки. — Такая красивая девушка! Ростом метр семьдесят три сантиметра, весом в пятьдесят четыре килограмма, с прекрасными зелёными глазами и густыми волосами каштанового цвета! Как вы могли влюбиться в крохотного почтальона, да ещё обременённого многочисленной роднёй?!

— Послушайте, я тоже умею поднимать тяжести, — ответила Анджела. — Если вы ещё раз заговорите об этом, я посажу вас на Арку Константина и посмотрю, как вы оттуда спуститесь.

— Считайте, что этого разговора не было, — прошептал директор. — Подумаем лучше о нашем будущем чемпионе. Через две недели начинается первенство мира по штанге. Вступительный взнос я заплачу сам.

Сверчок ещё немного потренировался. Бравый почтальон, подбодряемый невестой и директором почты, поднял одну за другим: этрусские могилы в Тарквинии, руины канала Монтерано, остров на озере Больсена, гору Сорате, винный погреб города Черветери. И на этом прекратил тренировки в ожидании первенства мира в египетском городе Александрии. Директор почты уплатил за пароходный билет не только Сверчка, но и Анджелы. На судне красивая, стройная девушка произвела сильное впечатление. Почти все моряки спрашивали у Анджелы, нет ли у неё сестры — невесты.

Сверчок слегка нервничал. Его вновь охватило нетерпение, как и в тот раз, когда ему вручили срочную телеграмму. Тогда он второпях примчался к адресату прежде, чем телеграмму успели отправить.

— Спокойно, спокойно, — уговаривал его директор. — Ты лучший тяжелоатлет во всей солнечной системе, не испорти же из-за спешки триумфальный дебют.

— Хорошо, синьор директор, — пробормотал Сверчок. — Просто я не привык терять время даром, а этот корабль, похоже, не торопится прибыть в Египет.

В конце концов корабль добрался до Александрии. Сверчок, Анджела и директор вышли в город и вскоре отыскали приличную гостиницу.

— Поспи немного, чтобы успокоиться, — сказали Сверчку директор и Анджела. — А мы пока съездим в спортивный дворец — проверить, честно ли и беспристрастно определяют вес штанги.

Сверчок лёг спать, но он так торопился выспаться, что проснулся днём раньше.

Календарь показывал понедельник, а они прибыли в Александрию во вторник.

«Теперь мне придётся спать долго, чтобы наверстать целый день», — подумал Сверчок.

Он снова заснул, но спал с такой поспешностью, что проснулся на три или четыре тысячи лет раньше. Гостиниц в те времена ещё не было, и он проснулся в пустыне. Рядом стоял житель Древнего Египта и настойчиво спрашивал:

— Куик, куэк, куок?

— Ни шиша не понял, — вежливо ответил Сверчок. — У нас в Чивитавеккье говорят по-другому.

Но египтянин снова повторил:

— Куик, куик?!

Потом позвал начальника в одежде древних египтян. Сверчку сунули в руки весло, и главный египтянин приказал:

— Куак!

— Вот теперь я понял, — сказал Сверчок. — Это значит «греби».

Едва он принялся грести, все остальные опустили вёсла. Зачем Сверчку помогать, если он один гнал лодку вниз по Нилу с такой быстротой, что крокодилы с сердитым криком шарахались в сторону, а страусы на берегу, как ни пытались соревноваться с лодкой, всё больше отставали от неё. У главного египтянина от радости началось буйное помешательство, и его пришлось связать.

Тем временем Сверчок смекнул, что его везут не зря — хотят, чтобы он помог строить пирамиды. Так оно и было. В пустыне высилась пирамида, возведённая лишь наполовину. Тысячи рабов суетились, бегали в разные стороны, обливаясь потом, несли, катили, волокли тяжеленные камни. А неподалёку стоял Фараон и ругал своих секретарей. Он тоже говорил: «Куик, куэк!» Но Сверчок по тону сразу понял, что Фараон недоволен — слишком медленно подвигается вперёд работа. Секретари слушали Фараона, холодея от страха, что сейчас им отрежут всю голову, включая и уши.

«Пожалуй, помогу им, — решил Сверчок. — От меня не убудет. Но сначала пообедаю. А потом скажу всем „спасибо“ и „до свидания“.»

Эти невероятных размеров камни Сверчок поднимал даже не опоясавшись сначала ремнём, как всегда делают штангисты. Одной рукой он забрасывал наверх сразу двенадцать камней и другой — ещё двенадцать. Со всех сторон сбежались египтяне, они кричали: «Оле» и «Куэк, куэк!» Фараон от изумления упал в обморок, и, чтобы привести его в чувство, к его носу поднесли кота (обычай фараонов Древнего Египта).