Магаюр - [27]

До Москвы было уже листком подать.

Митинг был запланирован на следующее утро, подсолнух волновался и поэтому не заметил, как его лепестки превратились в рыжие лохмы, сердцевина – в загорелое лицо, а стебель – в зелёный пиджак. Он всё думал: может быть, брат увидит его по телевизору и найдёт? Нужно обязательно попасть на экран! Он надел на голову припасённый чулок, как бабуля учила, и стал мысленно готовиться ко всему плохому, что могло произойти.

Когда время настало, он решительно влился в толпу. Вдруг стало очень тесно, со всех сторон на него давили люди, с непривычки было трудно дышать, и он упал бы в обморок, но тут к нему протиснулась журналистка с оператором и сунула под нос микрофон: «Вам плохо? Почему вы пришли сюда сегодня? Зачем на голове чулок?» Рыжий уверенно ответил: «Власть должна прислушаться к подсолнухам! Мы не хотим вести растительную жизнь! Я обращаюсь к вам: перестаньте травить старух социальным хлебом, на них здесь всё держится! Заметьте, я говорю это как подсолнух, которого клюют в лицо и который заинтересован в том, что птицы должны есть социальный хлеб и дохнуть от него, но от него не должны дохнуть пенсионеры».

Все правительственные каналы использовали его заявление, чтобы дискредитировать митинг. Ведущий новостей, обычно профессионально нейтральный, в своём комментарии иронично заметил, что на стороне оппозиции, конечно, тоже встречаются здравомыслящие ораторы, но не в этот раз. Но Рыжий этого не видел. Он дремал у фонтана на той площади, где проходило шествие. Его растолкали хмурые мужики в чёрной гвардейской форме и запихнули в автозак.

Спустя месяц он сидел в тюремном вагоне поезда вместе с другими – теми, кто возражал против новой войны с братским народом, выступал за внедрение системы децентрализованного государственного управления или держал деньги в иностранной валюте. Урожайный выдался сезон митингов. Но посадили их не за высказывания, ведь в конституции ещё значилось за человеком право на свободу слова, а за безработность: всех официально неустроенных, попадавших в поле зрения спецорганов, отправляли в трудовые лагеря отдавать долг Родине. Всех, кто на заре принятия этого закона вспоминал репрессии тридцать седьмого года, тоже отправили трудиться – ведь сразу после таких разговоров они теряли работу и подпадали под высылку.

Ехали на север. В камерах пили чифирь, готовясь к зоновским порядкам, о которых читали в самиздате, и рассказывали байки про свою антигосударственную деятельность. Некоторые истории напоминали американские шпионские фильмы, а у кого-то рассказ скатывался в политическую демагогию, от которой укачивает. Мимо проносилась тайга, бесконечные болота, чахлые ели.

Спустя неделю приехали на место. Лагерь походил на город-резервацию. Казармы, мастерские, завод, столовая, спортзал. Дни медленно тянулись друг за другом, в точности как тяжёлые громыхающие вагоны с углём по железной дороге. Однажды на лесопилке младший подсолнух увидел похожего на него лохматого рыжего парня с помятым лицом и давно небритой чёрной щетиной. Братья узнали друг друга и с тех пор не разлучались. Вместе веселее.

Первый по-настоящему холодный день застал братьев в рабочей зоне. Тучи висели низко, воздух был влажным и холодным. Вдалеке по железной дороге на гребне горы ползла чёрная ниточка товарного состава. Они вышли на улицу, сели на бревно покурить и наконец с облегчением почувствовали, что бороться больше не надо: их тела обмякли, головы склонились, разум затуманился, и они снова превратились в растения, не обременённые мучительным осознанием себя. Мимо проходил какой-то зэк, увидел лежавшие возле бревна подсолнечные головы, набитые крупными серыми семечками, поднял их и пошёл к бараку своего отряда. По пути с подсолнухов сыпались семена. Они упали в почву тундры, в вечную мерзлоту и взойдут только тогда, когда настанет следующая вселенская оттепель.

Братство

– Недавно в нашем городе состоялось открытие Дома Братства в здании бывшей хлебопекарни, которое, как все здесь присутствующие помнят, пустовало с 1994 года, но было отремонтировано силами общины, или, как они себя называют, Братством Всемогущей Мыши. Как нам известно, там они проводят свои встречи – устраивают политические дискуссии, обмениваются книгами, смотрят новые фильмы, ставят пьесы, играют в «Монополию». Они выбрали своим символом компьютерную мышь, потому что родились в компьютерную эпоху. Их заводила заявляет, что именно мышь помогла им узнать окружающий мир. В течение последних месяцев члены братства неоднократно помогали воспитателям в детских садах, играя с детьми, и сиделкам в приюте для престарелых, развлекая стариков. Не пьют и не курят. Собираются остаться здесь жить и не хотят уезжать ни в Вологду, ни в Москву. Для этой цели они даже заключают браки только со своими – с сокольскими парнями и девчонками или ребятами из соседних деревень. Ладно бы тихо сидели и играли в свои игрушки, но нет – они стали строить посадочную площадку для большого вертолёта на случай войны на том поле, которое наш Совет собирался продать под супермаркет «Пятёрочка», а ведь в нём так отчаянно нуждается северная часть города Сокола. В общем, я считаю, что нужно этот цирк прекращать. Совсем уже работать молодёжь не хочет, гугл-хиппи выискались. Так и завод наш скоро закроют, а мы помирать начнём. Они, видите ли, в интернетах зарабатывают. Брехня!