Маг-менестрель - [35]

* * *

— О слепящий блеск Ваала! — выругался Ребозо. — Неужели этот неуклюжий дворянчик действительно оказался так туп?

ЛоКлеркки весь сжался, страшась гнева канцлера.

— Но, милорд, не ожидали же вы, что парнишка сумеет одолеть самого лорда мага.

— Нет, не ожидал! Но искренне надеялся, что он окажет тому достойное сопротивление и чародей вынужден будет прибегнуть к магии! И что же я вижу? Он оказался таким паршивым фехтовальщиком, что этот так называемый лорд Мэтью не то что не начал творить чудеса, он даже и не вспотел!

И что же мы теперь знаем такого, чего не ведали прежде? Мы знаем, что он явился туда под видом рыцаря и представился сэром Мэтью. Людей с таким именем в тех краях предостаточно, и рыцарей в том числе. Еще мы знаем, что он направляется через перевал, и он бы попал туда, если бы сразу пошел на юг! — Канцлер скомкал маленький клочок пергамента и запустил им в стену. — Нет, этот мальчишка Камано ничего, ничегошеньки не добился! Пусть у него желудок от боли скрутит! Пусть на него понос нападет! Я бы ему много еще чего пожелал, но ладно — боль за боль!

— По крайней мере бед не натворил.

— Пусть бы только попробовал! Хорошо, мы хотя бы знаем, что сэр Мэтью попытается пересечь границу.

— Послать солдат, чтобы они устроили ему засаду, лорд-канцлер?

— Нет! Пошли чудовище, чтобы оно уничтожило его, если он попытается хотя бы перешагнуть через границу! Пошли мантикора, чтобы он сожрал его, или химеру, чтобы она его одурманила. Потому что, замышляет он дурное или нет, не в интересах нашего короля, чтобы лорд маг Меровенса проник в Латрурию.

— Но какой от него может быть вред? — непонимающе спросил секретарь.

— Какой вред? — взревел канцлер. — Ты спрашиваешь, какой от него вред? От человека, который выкрал у колдуна Малинго корону королевы Алисанды? От человека, который призвал себе на помощь великана Кольмейна? Ты прекрасно знаешь, какой страх он навел на Ибирию и на Аллюстрию, и еще спрашиваешь, какой от него может быть вред? Какой от него может быть вред в королевстве, король которого никогда не встает на колени для молитв и не посещает храм? Верно, король Бонкорро не так злобен, как правители тех стран, про которые я только что сказал, но я, его канцлер, не желаю, чтобы его свергли. А ты хочешь, чтобы на нашу страну снова обрушились несчастья, как в старые времена — на страну и на тебя лично?

— Нет, господин мой, я этого вовсе не хочу! — запричитал секретарь. — Я немедленно пошлю тех, кого вы велели, чтобы его остановить!

Но канцлер не слушал ЛоКлеркки. Он мерил комнату шагами и бормотал:

— Хороший Бонкорро монарх или плохой, с точки зрения закона он наследником престола не является, поскольку его дед узурпировал престол и свергнул прежнего короля-слабака, а тот тоже был узурпатором, и сыном узурпатора, и внуком узурпатора, который отнял престол у превосходного поэта, но никудышного короля — вот до чего в конце концов докатился род Цезарей!

— Так этот король-поэт действительно был потомком императоров Рэма? — прошептал ЛоКлеркки, выпучив глаза.

— Был, и уверяю тебя, потомков у них было превеликое множество! Кто знает, вдруг этот самый лорд маг вынет из-под земли одного из них, чтобы с его помощью свергнуть короля Бонкорро? Нет, лучше не рисковать. Не пустим его в Латрурию, ЛоКлеркки! Придумай способ! Придумай сто способов, но не пускай его в Латрурию!

Глава 5

Мэт снова задумался, как его угораздило вляпаться во все это, но даже воспоминание, что вляпался он исключительно из-за своей возлюбленной супруги и повелительницы, не очень-то его утешило, особенно потому, что перейти границу он решил сам, и теперь это решение представлялось ему крайне опрометчивым.

Фактически он ее не перешел, пока находился в Меровенсе. До границы оставалось каких-нибудь несколько ярдов, а может, и того меньше. Как тут точно скажешь, если нет ни заборчика, ни какой-нибудь, хоть плохонькой, черты на земле. Зато у мантикора, глядевшего на Мэта, никаких сомнений по поводу того, где именно лежит демаркационная линия, не было.

— Ни с места, — прорычал он улыбаясь. (Собственно говоря, ротик у него был таких размеров, что он только и мог, что улыбаться да скалиться.) — Ступи только на шаг в Латрурию — и ты станешь моей добычей!

Мэт поглядел на оскал мантикора и решил, что рисковать ему вовсе не хочется. Правда, у чудища была говорящая человеческая голова, но в пасти у этой головы — двойные зубы! Два ряда наверху и два внизу, и все зубы длиннющие и острые. Хуже того, эта почти что человеческая голова сидела на теле льва — ну, если можно считать львиным тело, покрытое иглами дикобраза и заканчивающееся скорпионьим хвостом, изогнувшимся вдоль спины. Причем нацелен этот хвост был точнехонько на Мэта.

Мэт боязливо смотрел на чудовище, гадая, почему в этой альтернативной вселенной все сверхъестественные существа так бегло говорят по-человечески. Может быть, потому, что сам воздух здесь пропитан волшебством, а ведь все эти звери были волшебными и жили, следовательно, в самой что ни на есть естественной среде, так сказать.

— Ладно, — ответил Мэт и отвернулся.

— Как это? — изумилось чудовище. — И никаких тебе вызовов, никаких оскорблений? Что, и поединка не будет?