Маг-искуситель - [6]

— О, госпожа, — звонкий голос добродушной пожилой эльфийки зазвучал заливисто, — вы уже вернулись? Вот так неожиданность. А я с вечера отпросилась у Анк-Морхорке: у племянницы жар, и я всю ночь нянчилась с Ластоном.  Ох, и непоседа, — она резко замолчала, угадывая настроение хозяйки: с Силимэри не всегда можно было говорить о детях.

— Луизия, ну что ты стоишь, проходи, ты можешь навещать Венисуэль, когда тебе захочется, мы ведь уже неоднократно об этом говорили.

— Госпожа, — Луизия обняла ее и прослезилась, всхлипывая, — моя девочка тяжело больна. Боюсь, как бы не случилось непоправимое.

— Что говорят врачи? Если нужны лекарства, ты только скажи, — Силимэри заглянула кухарке глубоко в глаза.

— Вы такая добрая. Что бы я без вас делала? Венисуэль никак не восстановится после родов. Алмиайо выписал рецепт, но я не могу купить все ингредиенты для лечебной настойки. Цветок ветра занесли в красную книгу, и цена на него возросла в пять раз.

— Не волнуйся, Венисуэль поправится. Дай мне рецепт, я достану все необходимое.

Луизия дрожащей рукой достала из кармана кошелек. Единственной бумажкой в нем оказался рецепт лекаря, все остальное — горсть монет.

— Я буду в долгу перед вами, моя госпожа, — кухарка протянула рецепт и поникла.

— Приготовь, пожалуйста, что-нибудь вкусненькое. Я голодная как зверь! А позже мы с тобой еще поговорим.

— Через сорок минут завтрак будет на столе! — Луизия натянула на лицо вымученную улыбку.

— Анк-Морхорке не говорил, когда вернется?

— Не хочется вас расстраивать, госпожа, но у него опять кто-то есть, — шепотом произнесла кухарка, будто боялась, что их подслушивают.

— Я знаю, — холодно ответила Силимэри. — Так он не сказал, когда вернется?

— Нет. Но я предполагаю, что он явится к завтраку.

— Я приму душ и переоденусь. Сегодня будет нелегкий день, — обронила Силимэри, направляясь к лестнице на второй этаж.

— Вашей стойкости можно позавидовать, госпожа. Да храни вас святая Эстель /богиня терпения/.

Силимэри вошла в спальню. Посредине стояла большая кровать, застеленная серым покрывалом. Подушки, плед в клеточку. На тумбочке музыкальная шкатулка. На стене картина с изображением цветущего папоротника. На подоконнике белые розы в глиняном горшочке. Все как всегда, будто бы и не уезжала никуда. Силимэри сняла с себя верхнюю одежду и сложила на кресло: все необходимо было выстирать для следующего спецзадания. Свой портативный персональный портал (ППП) она повертела в руках, включила музыку и вспомнила сообщение «Great kiss for you!», улыбнулась и пошла купаться, подпевая известной исполнительнице эльфийских песен.

С намотанным на голове одним полотенцем и на теле с другим — она уселась перед зеркалом и задумчиво просканировала отражение.

— Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи! — рассмеялась.

— Я погляжу, выполнять заказные убийства идет тебе на пользу, моя фея, — Анк-Морхорке стоял у окна в том же зеленом сюртуке, но уже без шляпы. Волосы ниспадали на плечи, на лице прорисовывалась щетина, взгляд спокойный, а может даже грустный.

— Ты здесь? Я не слышала, как ты вошел, — Силимэри отключила музыку и подошла к мужу. — Нам нужно серьезно поговорить.

— Почему ты не предупредила, я бы тебя встретил?

— Если бы я предупредила, — ее глаза вызывающе блеснули, — то не узнала бы много нового о тебе.

Анк-Морхорке заострил внимание на вздымающейся груди под влажным полотенцем и облизнул губы.

— Ты о чем?

— О Тэдиэн, например.

Анк-Морхорке насупил брови.

— Она совершенно не стоит твоего внимания. Не думай о ней, — добавил он так спокойно, будто бы речь шла о чем-то несущественном.

— Но она ждет от тебя ребенка. Как ты можешь быть таким бесчувственным?

— Кто бы говорил о бесчувственности. Ты сама хладнокровная, бесчувственная и безжалостная убийца.

— Не смешивай понятия, дорогой, — Силимэри приподняла подбородок и прищурила глаза, — это моя работа: убивать врагов Империи, особо опасных преступников и головорезов криминальных группировок. Ты и сам свои медали не за научные открытия заработал. Я же говорю о другом: сколько еще эльфийских судеб ты намерен искалечить?

— Силимэри, — Анк-Морхорке почесал затылок, явно не находя ответа, — я не намерен обсуждать с тобой свои интрижки на стороне. Пусть тебя это не волнует.

— Не волнует! Конечно, — Силимэри повысила голос, — у меня же каменное сердце, как я могу волноваться?! Порой ты меня просто убиваешь своими выходками, своей безответственностью и циничностью. Как я могла выйти за тебя замуж, я не понимаю.

Анк-Морхорке наигранно насупил брови, не зная, что сказать.

— Знаешь, дорогой, я пришла к выводу, что нам лучше расстаться.

— Дорогая, но мы уже почти двадцать лет так живем, — возразил Анк-Морхорке, — я совершенно не вижу причин что-либо менять. Ты моя жена, и я не променяю тебя ни на одну из всех тех шлюх, с которыми сплю. Ты ведь можешь принимать все, как есть. Зачем эти скандалы? По-моему, мы давно расставили все точки над "е".

— Я поражаюсь твоей логике, — Силимэри опустила глаза.

— Не начинай, я тебя прошу.

— Я серьезно, Анк-Морхорке. Я не могу так больше.

— Успокойся. Ну, что с тобой? — Анк-Морхорке осторожно притиснул ее к себе, заключив в объятия. — Случилось что-то еще? — спросил ласково, будто бы до этого они занимались любовью, а не говорили о любовницах и разводе.