— Значит, все равно будет война. Пусть противник и смениться, — я не знала, как на это реагировать, но уже слышала, как в дребезги разбиваются мои иллюзии, взгляды на мир. Еще недавно я делила все вокруг на черное и белое. Мы — белые, пусть и со склонностью к обману, фальши… — это ведь только игра, не более. Маги — черное, а ангелов никто в расчет не брал. Потом мое бегство, встреча с Демианом… — мои взгляды поколебались, а затем вновь вошли в прежнее русло. — А если у магов будет тот же план? Если мы начнем сражаться и с магами, и с ангелами одновременно, а маги — и с нами, и с ангелами?
— Мы договоримся, — Иллана пренебрежительно махнула рукой. — Сложим такой же мир, как и был прежде. Да и вообще, Иллейшерия, ты никогда не интересовалась такими вещами. Поговорим дома.
— Нет, мы поговорим сейчас!
Иллана уже была готова перенести и себя и сестру домой. Но теперь голос последней ее напугал. Она впилась глазами в лицо той, пытаясь понять, что произошло. В голосе у Иллейшерии звучал надлом, хрусталь, будто столкнулись две льдины. Они терлись друг о друга, медленно разрушая сами себя.
— Что ты хочешь узнать?
— Тот мир… Разве он вообще существовал?
Когда я сбежала в город, то просто хотела вкусить запретный для меня плод — свободу. Все ведьмы обладали ею от рождения. Я — нет. Мне даже в голову не могло прийти, что я могу умереть. В ту ночь Демиан мог меня убить просто за то, что я зашла в их город. Законного запрета на вход не существовало. Ведьмы были вольны входить, но не выходить. Точно так же, как маги не входили в леса ведьм, или скорее не выходили из них…
Я была первой, кто вошел и смог вернуться. Остальные вошли только после того, как были вынуждены пойти на уступки магам, как предъявили им ультиматум. Или они заходят и забирают меня, или начинается война… Но об этом я узнала много позже. Из-за случайно брошенной фразы, из-за подслушанного мной разговора…
— Другого мира не может быть. Они не уступят, не уступим и мы.
— Что значит уступить?
— Оставить залог мира.
— Не понимаю.
— Зачем тебе все это? Политика… грязное занятие, — Иллана взглянула на меня, потом в досаде повела плечами. — Кто-то должен стать гарантом мира. Кто-то из магов, оставшись с нами в лесу, или кто-то из ведьм, уйдя с ними. Ты же понимаешь, что это невозможно. Никто не согласиться. Когда-то наша бабка хотела принести себя в жертву. Она, как и ты, хотела полного мира. Но не смогла расстаться с нашими лесами, а потом еще и возненавидела человека, которому должна была достаться. А ведь тогда даже был составлен брачный договор, почти как у людских монархов. Как будто мы такие же, как они…
— Почему не сделать этого сейчас?
— Не говори ерунды! — Иллана от удивления и злости повысила голос. — Я никогда на это не пойду!
— Отдай им меня.
— Ты сошла с ума!
— Нет!
— Ты… ты не знаешь, на что соглашаешься. Там совершенно другой мир. Там…
— Я уже была там. Нет другого мира. Мы сами создали этот раскол. А мир един, и люди едины!
Иллана вздохнула, покачав головой и убрав волосы со лба:
— Зачем тебе это? Зачем приносить себя в жертву? Чего тебе не хватает здесь?
Я едва не сказала: "мага", но вовремя прикусила языка:
— Сегодня я тянула время, тянула каждую секунду. Я целовала его губы, и думала, что завтра ничего этого не будет. Не будет его, скорее всего, не будет меня. Я уходила, зная: взгляды ведьм, бросаемые мне в спину, правдивы. Я — смертница, уже не вернусь, даже, если ангелы прибудут в срок. А, если нет, то умрем мы все. Я не хочу через десять лет, через двадцать… проснуться в одно утро, и понять: оно последнее, мы все умрем, только потому, что когда-то я испугалась. Иллана, я в своем праве. Ведь мир — это такая же игра, как и война. Почему бы нам не сыграть в него, как мы прежде играли в войну?
…
Я бросила под ноги амулет и вновь возникла перед Демианом.
— Здравствуй, ведьма.
— Здравствуй маг.
Он сидел в кресле, держа в руке бокал с вином. Увидев меня, налил и мне. Я подняла бокал. А он поставил бутылку и поднялся:
— За мир?
— Ты подслушивал наш разговор? — я почему-то совсем не удивилась.
— Конечно же, — он улыбался и притягивал меня к себе, — ведьмам нельзя верить.
— Магам тоже. За мир! — мы подняли бокалы, чокнулись и выпили до дна, затем, отставив их в стороны, начали целоваться, стремясь как можно быстрее избавиться от одежды и прижаться к чужому телу.
Ждать до завтра, когда будет составлен договор, когда проведут церемонию… не было ни сил, ни желания…
Пусть сестра думает, что я принесла себе в жертву миру. Какая глупость! Я ведьма! Я сделала это, чтобы быть с ним, чтобы чувствовать его губы на своем теле, чтобы каждую ночь засыпать в его объятьях, чтобы как когда-то, проснувшись, не заметить постель пустой.
Наши глаза встретились:
— Моя ведьма.
— Мой маг…
