Маг и его тень - [23]

– И? – Тибор смотрел вопросительно, ожидая продолжения.

– Все Темные – зло! – убежденно сказал Ресан.

– И со смертью каждого Темного наш мир становится светлее, – договорил за него Тибор фразу, которая каждое утро завершала молитву в храмах Солнечного. – Да?

– Да! – Ресан вскинул подбородок. – Так говорит мой бог. Он не может ошибаться.

– Понятно. – Лицо Тибора приобрело отстраненное выражение. – Скажи, если у тебя родится сын, если он окажется Темным, что ты сделаешь?

– Что? – непонимающе переспросил Ресан.

– Ты убьешь его сам или велишь слугам? Расскажи мне, как это у вас, служителей Солнечного, принято?

– У меня не будет детей-Темных! – Ресана передернуло. – Это невозможно!

– Кто-то говорит, что магический Дар передается через шестнадцать поколений, а кто-то – что через две дюжины. Причем и по мужской линии, и по женской. Ты точно знаешь, что среди твоих предков не затесалось ни одного Темного?

Ресан открыл рот, чтобы яростно уверить наемника в чистоте собственной крови… И закрыл. Граф ар-Корм вел свой род от младшего сына Первого Императора. А Первый Император сам являлся Темным магом и жил меньше шестнадцати поколений назад. Первого Императора было принято вспоминать с благоговением, но упоминать о его Темном Даре считалось дурным тоном. И это по отцовской линии, которую Ресан знал лучше остальных. А по матери? По бабушкам с обеих сторон? На шестнадцать колен в прошлое?..

– Ну, так как у вас положено? – повторил Тибор. – Сам или слуги?

– Я не знаю, – неуверенно выговорил Ресан. – Об этом не принято говорить. Я никогда не задумывался…

– Жаль. Было интересно… Что ж, на вопрос ты ответил, отвечу и я. Слышал когда-нибудь о долге жизни?

Ресан моргнул.

– Но… но к Темным он не относится! Темные по определению не могут творить добро и спасать жизни. У Рикарда явно была скрытая причина помочь нам. Значит, из этого вырастет новое зло.

– Секунду! – Тибор поднял ладонь, призывая Ресана остановиться. – Где ты взял все эти рассуждения? Не припоминаю подобного в обычных проповедях жрецов Солнечного.

– Я полгода жил в монастыре, – после короткой паузы ответил Ресан.

Тибор задумчиво кивнул.

– Понимаю… Когда-то я рассуждал почти как ты, но потом жизнь разъяснила мою неправоту. Моли богов, чтобы твоя судьба оказалась милосерднее.

Ресан сглотнул. Бросил быстрый взгляд в сторону повозок, где со стряпухами ехал подросток-Темный, и его осенило.

– Он твой сын? Ты поэтому его защищаешь? Но… но ты слишком молод… Тебе не могло быть больше десяти лет, когда этот Темный родился!

Тибор хмыкнул.

– Рикард не мой ребенок. Представления не имею, кто его родители, не интересовался. Но какие бы рассуждения жрецов ты ни приводил, этот Темный действительно спас нас всех. Для меня это достаточная причина, чтобы его защищать.

– В первую очередь он спасал себя, – упрямо пробормотал Ресан.

– Согласен, – кивнул Тибор. – Но самого факта это не отменяет.

Ресан недовольно поджал губы и отвернулся, а потом и вовсе отвел коня в сторону. Больше в этот день с Тибором он не говорил и даже вечером, придя слушать продолжение истории, сел дальше, чем обычно. Если наемник обратил внимание на его поведение, то никак не показал этого.

Вечером Ресан долго не мог заснуть, а когда все же получилось, ему…нет, не ему – ей, Росане, всю ночь снился один и тот же сон. Храм Солнечного, голубоглазый мальчик, очень похожий на Риена, младшего братишку. Мальчик, который в этом сне был ее сыном. И жрецы, гневно указующие на ребенка. Жрецы повторяли ей, что истинная дочь Солнечного должна сама убить своего Темного выродка и тем смыть скверну, а Росана стояла, сжимая в руках отцовский фамильный меч, смотрела на сына и не могла ничего ни сказать, ни сделать… Потом картина перед глазами начала расплываться…

Когда Ресан проснулся, его щеки были мокрыми от слез.

Глава 3

Дожди прекратились, но солнце не торопилось выходить из-за туч. Серые пасмурные дни плавно перетекали в длинные беззвездные ночи.

На исходе одиннадцатого дня пути вдали показалась гряда высоких холмов, на одном из которых белела известковыми стенами укрепленная крепость – монастырь Солнечного. Вечером на привале купец отозвал Арона в сторону.

– Думаю, вам будет интересно узнать, тарэс Цинт, что к монастырю мы приближаться не будем.

– Да? – Арон вопросительно поднял брови. – Насколько помню, тарэс ансун-ла Тлуш, вы желали получить от меня заверенную жрецом клятву.

– Предпочту поверить вам на слово, тарэс Цинт, – сказал купец и добавил после паузы: – Не стоит отправляться к слугам Солнечного, имея в караване Темного.

– Мудрое решение, – согласился Арон.

Купец дернул себя за ус, кивнул Арону и пошел прочь.

Двенадцатый день, тринадцатый… Восемнадцатый.

До Йоля оставалось шесть дневных переходов. По обе стороны от дороги который день тянулась степь, лишь изредка можно было увидеть островки рощ… И ни одного поселения. Слишком близко отсюда было до Великой Степи, границы с которой существовали лишь на картах. И слишком опасными соседями считались кочевники, населявшие эту Степь.

Уже начался вечер, когда Арон, впервые с падения огненного дождя, почувствовал приближение опасности. Но вокруг не было ни лесов, где могла бы скрываться засада, ни холмов. Лишь ровная открытая поверхность.