Мафия вчера и сегодня - [60]

В общем эта контрабандная торговля отличалась ошеломляющей простотой. Невольно напрашивается вопрос: полицейские власти, охотившиеся за наркотиками, производили ли когда-нибудь тщательный осмотр хотя бы одного вагона, имеющего пропуск за границу? В случае утвердительного ответа спросим: ставился ли вообще вопрос о проверке содержимого ящиков, находящихся в вагонах поезда?

Сицилийская мафия и американские гангстеры, отправляя начиненные апельсины, старались вызвать подозрение, будто наркотики вывозятся из Италии в коробках с сардинами. Для вящего подкрепления такого «слуха» они подсовывали полиции для конфискации коробки сардин, содержавшие наркотики. После конфискации следовало «признание», что эти коробки изготовлены в другом районе Италии и затем уже переправлены в Палермо, откуда и отправились в США.

Но несомненно одно — никакое «раскрытие» не преградило путь наркотикам, перевозка которых становилась все более интенсивной. Сицилийская мафия и американские гангстеры, поднаторевшие в торговле наркотиками, не стали бы подвергать себя риску, пересылая свой товар из одного района Италии в другой, прежде чем отправить его в США. Во-вторых, за Палермо, центром сицилийской мафии, в Италии было установлено строжайшее наблюдение. Вышесказанного вполне достаточно, чтобы усомниться в обоснованности подобного признания, которое шло на пользу только торговцам наркотиками.

Обычно наркотики выгружались в Сицилии, а именно среди скал обширного залива Кастелламмаре поблизости от Палермо. Барки, доставлявшие наркотики из Турции и Сирии, встречались с сицилийскими рыбацкими лодками в Сицилийском проливе[66]. Здесь наркотики перегружались, и моторные лодки увозили их в залив Кастелламмаре.

Выгружали наркотики обычно глубокой ночью на скалистом побережье к востоку от города Кастелламмаре, точнее, между Скопелло и Пунта-делла-Крапериа-Гранде. С побережья наркотики на тележках доставлялись в цитрусовые рощи «друзей», где ими начиняли восковые апельсины. Затем, уложив в соответствующую тару, их перевозили в машинах (тех машинах, которые время от времени исчезали, да и сейчас исчезают) в «центры» отправки, где их размещали в габионы для апельсинов «90» и смешивали с другими грузами, идущими на экспорт.

Перевозили наркотики обычно те рыбацкие моторные лодки, которые занимаются браконьерством. Этим и объясняется неудача властей в борьбе с браконьерами, даже тогда, когда в этой борьбе принимали участие жители прибрежной полосы между Палермо и Трапани. К сожалению, все попытки подобного рода разбивались о мощную организацию мафии и гангстеров. Первым, испытавшим это, был писатель Данило Дольчи.

В октябре 1952 года Данило Дольчи приехал в Сицилию. Он прибыл из Номадельфии[67], города молодежи, основанного доном Дзено Сальтини. Глубоко огорченный неудачами, постигшими это начинание, Дольчи был тем не менее полон решимости сблизиться с самыми обездоленными людьми и помочь им, надеясь, что через короткое время к нему начнет стекаться молодежь со всех концов Европы.

Он обосновался в Траппето, фракции коммуны Партинико, в провинции Палермо. С этими местами у него было связано воспоминание об отце, служившем в этой зоне железнодорожником. Книги «Расследование в Палермо» и «Бандиты в Партинико» рассказали впоследствии тысячам итальянских и зарубежных читателей, с какой ужасной нищетой пришлось столкнуться Данило Дольчи в Траппето и в Партинико. Среди многих житейских трагедий, свидетелем которых он стал, один случай никогда не изгладится из его памяти: четырехлетний мальчонка, сын бедного рыбака, медленно угасал от постоянного недоедания.

В этот период смелый протест Дольчи завоевал ему симпатию всей общины рыбаков Траппето, и в знак солидарности с ним они объявили первую коллективную голодовку. В беседе с журналистами Дольчи заявил, что протест был адресован властям, ничего не предпринимавшим для борьбы против «правонарушителей», занимавшихся браконьерством, а также для того, чтобы избавить от горькой нужды рыбаков Траппето.

Эти «правонарушители», по свидетельству Дольчи, появлялись каждый день то в одиночку, то группой в две-три лодки, а то и четыре, у берегов залива Кастелламмаре. Никто не мешал им творить их преступное дело. Они бросали в воду гранаты или использовали сети с очень частыми ячейками, которые захватывали всю рыбу, даже самую мелкую, даже мальков скумбрии и сардин.

Как заявил далее Дольчи, пи он, ни рыбаки Траппето не прекратят голодовку до тех пор, пока как центральные, так и областные власти не примут мер, чтобы покончить с браконьерством. Поднятая в печати кампания вызвала немедленное вмешательство областных и национальных органов. Речь идет о вмешательстве обычного характера: о денежной помощи наиболее нуждающимся рыбакам через соответствующие благотворительные организации, но, кроме того, было также обещано принять суровые меры против рыбаков-правонарушителей.

Однако эти меры никогда не были осуществлены, и полный драматизма дневник Дольчи заканчивается на исходе 1954 года следующими словами: «Рыбацкие моторки без всякой помехи продолжают, нарушая закон, ловить рыбу, несмотря на негодование десятка тысяч людей, теперь уже смирившихся, и вопреки недвусмысленному распоряжению морского министра».