Мафия СС - [62]

Единственный уцелевший из заключенных свидетельствовал:

— Группами по двадцать человек, набитых в клеть, мы спускались на глубину 200 метров, чтобы работать там при слабом мерцании электрической лампочки. Мы не знали, когда был день или ночь.

Этот узник по имени Йозеф Яну вспомнил также название фирмы, использовавшей каторжный труд заключенных: «Людвиг Реннтье и Генрих Кальб».

Штаб 90-й армии США отдал приказ о самых тщательных подземных поисках. Как явствует из «Мемуаров генерала Паттона», он получил 6 апреля 1945 года в 15 часов 15 минут «самое лучшее сообщение за день»: докладывали, что в деревушке Меркерс найдена часть сокровищ нацистов, награбленных ими во время войны. Назавтра доследовали новые радостные восклицания, когда генерал Эдди подтвердил, что его люди инвентаризировали банкноты на сумму в миллион долларов. Затем пришлось взорвать бронированную дверь. Находка оказалась столь поразительной, что в штаб главнокомандующего армиями союзников генерала Дуайта Эйзенхауэра была тотчас же направлена телеграмма. Пять дней спустя Эйзенхауэр посетил это место и лично пересчитал ящики с золотыми слитками из Рейхсбанка. В них были золото и другие драгоценные металлы на сумму около 250 миллионов долларов, не считая бумажных денег и полотен великих живописцев, сваленных в кучу.

Американский отдел «G-2» указал Паттону на странные, вызывающие содрогание предметы, содержавшиеся во многих ящиках. Поздней ночью генерал танковых войск записал в своих заметках:

«Помимо слитков, луидоров и банкнот мы обнаружили значительное количество мешков, наполненных золотыми украшениями, фаянсом, золотыми коронками и зубными протезами из золота».

3 октября до отказа наполненные американские грузовики прибыли в порт Амстердама. Погруженные на военный корабль «трофеи Паттона» были отправлены в Соединенные Штаты.

Для офицеров из отдела «G-2» и для военного корреспондента вроде меня дело о сокровищах, награбленных нацистами во время войны, отнюдь не было закрыто. Где-то еще наверняка упрятаны «ценности СС»: на нашей планете места для этого найдутся.

Ноябрьский вечер 1974 года, Нью-Йорк. Я на вернисаже модного художника, выставившего эротические полотна. В одном из залов неожиданно лицом к лицу столкнулся с давним знакомым, след которого потерял тридцать лет назад. Молодой лейтенант Ли Вебстер, с которым я когда-то проводил время в Берлине, стал богатым, преуспевающим адвокатом. Естественно, не обошлось без воспоминаний…

Приятная музыка звучала в накуренных комнатах к разносилась в ночи, расцвеченной яркими неоновыми огнями. Ли сказал мне, что он в Нью-Йорке проездом по делу, которое взбудоражило глав двух европейских правительств, а также ведомство Генерального секретаря ООН. Я со своей стороны поведал ему кое-что из моей сугубо частной «охоты за ведьмами», описал ему произведения искусства, не имевшие ничего общего с теми, которыми нам было предложено восхищаться на вернисаже. Ли улыбнулся:

— Довольно запутанное дело, которое привело меня в Нью-Йорк, касается двух полотен Дюрера, довольно много путешествовавших. До войны они находились в музее в Веймаре. Чтобы спасти их от бомбежек, директор спрятал их в подвале замка в Шварцбурге. Затем замок был занят американскими войсками, и шедевры исчезли… Они объявились в 1966 году в коллекции нью-йоркского мультимиллионера Эдварда Элекофона. Боннское правительство потребовало их возвращения. Германская Демократическая Республика предъявила свои претензии. Очевидно, они вполне законны, поскольку полотна прибыли из Тюрингии, являющейся частью ГДР… На это Бонн ответил, что является единственным германским правительством, признанным Вашингтоном. Тем временем Восточная Германия была принята в ООН. Верховный суд Соединенных Штатов должен разрубить этот гордиев узел.

— Были ли это действительно американцы? — поинтересовался я. — Или полотна украли немцы, переодетые в американскую форму?

Адвокат ничего об этом не знал. Мы закончили наш разговор на террасе его апартаментов в Бикмэн-Тауэрс, на Парк-авеню. Признания коллекционера Эдварда Элекофона не оставляли никаких сомнений. Мы попытались распутать лишь сеть сообщников, через двадцать лет переправивших эти полотна через океан и пустивших их в обращение среди богатых поклонников искусства. Это, безусловно, было делом рук хорошо организованной банды, в которую входили как немцы, так и американские военные.

— Не исключено, — заметил я, — что приспешники Кальтенбруннера, в частности служащие экономического отдела РСХА[51], ранее возглавлявшегося штандартенфюрером Шпацилом, завершили этот грабеж вскоре после капитуляции…

Мой друг одобрил мою гипотезу и в заключение сказал:

— В Берлине 1945 года мы были неразборчивы при найме обслуживающего персонала, выбирая случайных «добрых немцев», которые были способны, по нашему мнению, мыть наши машины или вычищать мусорные корзины. Тогда мы могли бы и Адольфа Эйхмана взять истопником…

Тень нацистского профессионала геноцида проскользнула между нами. Я поделился с Ли Вебстером своими сомнениями:

— Эйхман ответил на 12 тысяч вопросов перед тем, как его повесили на рассвете 1 июня 1962 года во дворе тюрьмы в Рамаллахе. Сотни раз он давал одни и те же показания израильским службам, прокурору, судье. Нет, он действительно не располагал в Аргентине другими средствами, кроме заработка механика… Нет, ему неизвестно о секретных богатствах других нацистских беглецов в Южной Америке. Разве его дети не ходили в заплатанных штанишках во время его ареста?