Мафия СС - [43]

Как видим, у Вагнера было много работы.

Закат печально освещал купол собора святого Петра. Над Вечным городом нависла тревога. Многие римляне не спали, зная, что им придется иметь дело с карабинерами.

На улочках Трастевере активисты складывали пачки листовок и развертывали транспаранты. Их манифестация должна была начаться в 11 часов утра. Не закончится ли она потоками крови, как грозили ультраправые?

У меня на душе тоже было неспокойно. В этот день, 14 ноября 1976 года, я рано вышел из отеля и направился в рабочие кварталы. Я смотрел на итальянцев иными глазами: беременные женщины, шустрые мальчишки, резвившиеся под развешанным старым бельем, группы людей, крепко державших свои знамена. Ни возгласы, ни дуновение ветра не нарушали это предгрозовое затишье. Я окликнул шофера такси и попросил его отвезти меня на Корсо.

Нас остановила толпа людей, шедших впереди колонны. Они откликнулись на призыв участников антифашистского Сопротивления, бывших узников гитлеровских концлагерей. Надписи на плакатах гневно осуждали «скандальное дело Капплера». Людской прилив, затопивший все вокруг, возбужденно шумел. Старики с загоревшими лицами и седыми волосами, люди помоложе, повесившие на грудь или державшие в руках фотографии членов своих семей, затянутые черным крепом. Их родственники были убиты эсэсовцем Капплером 24 марта 1944 года в Адриатинских пещерах.

Я держал в руке газету, заголовки которой отражали гнев итальянского народа: «Бонн требует, чтобы Италия помиловала Герберта Капплера», «Палач собирается покинуть военный госпиталь в Целио, чтобы закончить свои дни в роскошном германском особняке».

Десять тысяч манифестантов двигались к центру столицы. Мэр Рима Джулио Арган шел в первых рядах. Он заявил прессе, что недопустимо «хоронить во второй раз» 335 невинных людей, убитых СС.

Туман разорвала сирена… Урча моторами, приближались полицейские машины. Карабинеры, явно смущенные тем, что их заставили обрядиться в каски и вооружиться автоматами, чтобы преградить путь мирной демонстрации, отправились обратно в свои казармы. Несколько полицейских джипов остались у госпиталя в Целио, перед которым молча стояли последние манифестанты. Длинное полотнище символически загораживало подход к зданию. Надпись гласила: «Палач Рима не выйдет отсюда живым».

Через некоторое время я оказался в устланных коврами коридорах отеля. Пытаясь утешить иностранца, бармен поспешно сказал:

— Какой досадный день для туризма, месье. Вместо того чтобы отказывать немцам в выдаче какого-то старикашки, умнее было бы взять у них взаймы.

Я едва сдержал негодование. Два года спустя, когда ни в чем не раскаявшийся оберштурмбаннфюрер ускользнул ночью из Целио[40], меня охватил тот же гнев. В течение нескольких месяцев эсэсовец наслаждался роскошным отдыхом в Гессене под охраной вышколенных и предупредительных телохранителей из местной полиции. Он умер 9 февраля 1978 года — через тридцать четыре года после своего злодеяния. Его смерть опечалила «добрые души» не только за Рейном, но и в самом Риме, где перед двумя десятками бывших «товарищей по борьбе» из ударных фашистских отрядов была тайно отслужена заупокойная месса прелатом, говорившим по-немецки.

Какими только тайнами не владеют германофилы Рима? Становится известной закулисная роль, которую играл с мая 1945 года монсеньор Алоис Худал. Настоятель немецкой церкви в Риме не смог бы обеспечивать охрану, давать кров и пищу нацистским преступникам, если бы не пользовался поддержкой высоких покровителей.

Тягостные воспоминания об убитых в Адриатинских пещерах напоминают о существовании темных связей между главарями СС и некоторыми прелатами: кардиналами Фюрстенбергом и Вольми, монсеньором Антензана, архиепископом Ла-Паса, и другими. 335 убитых итальянцев — все они были паствой Пия XII, который и по отношению к Риму — верховный священник.

Очевидно, Пий XII никогда не забывал, что́ сказал Гитлер в 1942 году:

«Если Ватикан будет раздражать меня, то я разрушу его пинком ноги так же легко, как муравейник…»

Как видно, Пий XII не смог набраться смелости, например, в связи с убийством в Адриатинских пещерах и вслух сказать об ужасах, творимых под прикрытием флага со свастикой. И разве не должен был он после войны удалить из Ватикана ничему не научившихся пособников преступной мафии СС из числа своих священников?

Глава VIII По следу Эрико Райа

Продолжая поиски сведений, касающихся эсэсовских главарей, я в апреле 1963 года по поручению газеты «Пари-пресс» разыскивал уютное швейцарское шале. Там жил Эрих Райакович, некогда правая рука Эйхмана. Бывший гауптштурмфюрер СС, матерый палач, в свое время хваставшийся тем, что превзошел всех в «радикальном решении еврейской проблемы».

Узкие дороги вдоль северного берега озера Лугано замедляли скорость моей машины с откидным верхом. Я наслаждался тем же мягким солнцем, лучи которого покрывали загаром породистое лицо убийцы Анны Франк — еврейской девочки, ставшей всемирно известной благодаря своему «Дневнику».

Я осмотрел зажиточные кварталы между Моркотом и Мелидой. Жители в один голос говорили, что не знают адреса д-ра Эриха Райаковича. Я начал подозревать, что мои коллеги в миланской газете «Джорно» забыли в спешке телефонных переговоров сообщить мне необходимые подробности. А ведь именно из Милана, точнее, из бюро генерального прокурора Ломбардии, в прессу поступило сообщение о том, что «бывший гауптштурмфюрер СС Райакович, разыскиваемый голландскими органами правосудия, недавно покинул миланскую контору, направляясь, очевидно, в свою вторую резиденцию, расположенную на берегу озера Лугано…».