Мафия СС - [36]

Другая замаскированная группировка бывших нацистов носила название «Руководящий комитет». В него входили немецкие адвокаты, защищавшие военных преступников в военных трибуналах стран-победительниц. Это «юридическое» сборище не испытывало недостатка в средствах, собранных его секретариатом, куда входили вместе с д-ром Ашенауэром из Мюнхена и д-ром Ахенбахом из Эссена люди СС, например генерал Пауль Циммерман. Группа зачастую выступала совместно с Комитетом христианской помощи военнопленным. Обе группы использовали средства, собранные под видом благотворительности среди немцев, отрицательно настроенных по отношению к нацизму, для печатания реваншистских листовок.

Как грибы после дождя, возникали в 50-е годы различные неонацистские «политические партии». Так появилась Немецкая имперская партия, добившаяся определенного успеха на выборах 1948 года в британской зоне оккупации. В американской зоне родственной ей была Социалистическая имперская партия, председателем которой был генерал Отто-Эрнст Ремер, организатор кровавых репрессий, последовавших за путчем антигитлеровски настроенных генералов летом 1944 года.

Наряду с этими сравнительно крупными организациями были и помельче, например «Дойче гемайншафт», «Гезамтдойче партай», «Дойчер блок», «Райхсблок», «Бунд дер фертрибенен» (Союз изгнанных).

В ходе моего расследования в 1953 году и в последующие годы я обнаружил за многоликими политическими фасадами одних и тех же людей. Они всячески маскировались с целью ввести в заблуждение мировое общественное мнение и администрацию оккупационных войск. В частности, таких, как д-р Науман и д-р Ахенбах, а также небезызвестного Гейнца Зипена, бывшего высокопоставленного фашистского функционера, близкого друга Генриха Гиммлера. Он быстро и ловко перестроился в промышленника, став владельцем некоторых заводов в Золингене.

Некоторые газеты, выпускавшиеся реваншистами, до сих пор пользуются определенным спросом. Вот лишь некоторые из них: «Дер вег», «Дер райхсруф», «Дойче нахрихтен», «Дас циль», «Национальцайтунг», «Ойропа-фронт», «Ост-Вест курир» и т. д.

В течение ряда лет газетой «Ост-Вест курир», финансировавшейся из Бонна, руководили многочисленные эсэсовцы, и в их числе штурмбаннфюрер СС Пауль Шалль, он же Пауль Штадлер. Таким видным нацистам, как Ганс Хаген, Герберт Фрайбергер, д-р Ганс Гримм, Карл Гейнц Пристер, Август Гауслейтер, Отто-Эрнст Ремер, Вальтер Шюц, Карл Карлберг, Ганс Энпрехт, профессор фон Борман, Удо Валенди, Вальтер Дааль, Эмиль Майер-Дорн, Генрих Фассбиндер, оберштурмбаннфюрер СС Отто Гесс, и тысячам других бывших эсэсовцев нужен был новый фюрер. И они нашли его в лице «второго Адольфа» — Адольфа фон Таддена, руководителя неофашистской Национал-демократической партии (НДП).

В 1967 году я решил проникнуть в недра ультранационализма…

После некоторых колебаний, о чем я узнал позднее, Тадден решил удовлетворить мою просьбу об интервью с ним. Отчасти, как мне сказали, из любопытства к французу русского происхождения, который прекрасно говорил на немецком языке, к писателю, имевшему американское гражданство.

Получив от него телеграмму с подтверждением, сформулированным крайне осторожно, я отправился в путь, делая по дороге небольшие остановки. Не скрою, мне хотелось проникнуть в недра НДП, чтобы изнутри изучить ее социальную базу. Моей первой остановкой по пути в Ганновер — в эту новую «коричневую цитадель» — стал маленький рейнский городок. Там я оказался потому, что мой немецкий друг, сопровождавший меня, предложил заглянуть в пивную, где сохранились традиции «былых времен». В зале, заставленном столами из светлого дерева, нам подали сосиски, тушеную капусту и хрен, намазанный на хлебцы. Собирались там по обыкновению представители средней буржуазии.

Мало-помалу молодые посетители пивной начинали приходить в возбуждение, тогда как пожилые люди сидели тихо, уткнувшись в газеты, в том числе в такие, как «Зольдатенцайтунг» и «Национальцайтунг»[37].

В этой пивной я испытывал чувство, что ничто не изменилось со времен 30-х годов… Те же раскрасневшиеся от пива лица, те же сжатые кулаки, оглушительно стучащие по столу, то же отвращение при упоминание о «гнилой» демократии. Об НДП говорили так же, как тридцать пять лет назад о НСДАП, — с победоносным металлическим блеском в глазах.

Я выступил в роли исповедника, задав несколько невинных на первый взгляд вопросов. То, что я был гражданином США, когда-то воспитывавшимся в одном из самых суровых интернатов старой Германии, вызывало ко мне полное доверие.

Мне сообщили «добрые вести»: в Тюбингене, в университетском городе, половина избирателей, голосующих за НДП, люди моложе 30 лет. «То, что у шестидесятилетних руки в крови, мне понятно, но что происходит с молодежью?» — задумался я.

В Райхертсхаузене, в Баварии, НДП набрала 92 процента голосов. Бургомистр, бывший солдат дивизии «Дас рейх», повторял, что он гордится тем, что принадлежал к СС… В провинции Гессен известный медик д-р Мюллер заявил журналистам: «Я проголосовал за НДП, поскольку ни у какой другой партии я не нахожу настоящей программы, построенной на идеалах».