Мадлен. Пропавшая дочь. Исповедь матери, обвиненной в похищении собственного ребенка - [121]

На шестой день рождения Мадлен, 12 мая 2009 года, я впервые встретилась с Изабел Дуарти. Мне не хотелось в этот тяжелый для меня день общаться с посторонними людьми, но у нас не было выбора, да и, как правильно заметил Джерри, это, наверное, «именно то, чем мы должны заниматься в день рождения Мадлен». Изабел произвела на меня неизгладимое впечатление. Это был небольшой сгусток энергии: маленькая и симпатичная, а к тому же неимоверно решительная, сильная, умная и неравнодушная. Правосудие и справедливость для нее не просто слова — об этом свидетельствовал огонь в ее глазах.

Изабел предложила для начала запретить в судебном порядке книгу и фильм Амарала, чтобы предотвратить дальнейшее распространение его вредоносных для наших поисков идей. Следующим шагом было подать иск на Амарала за распространение клеветы. Эта встреча словно вдохнула в меня силы, и я никогда не забуду слов Изабел, которые она произнесла, подавшись вперед над столом и глядя мне прямо в глаза: «Сегодня очень важный для вашей дочери день».

Позже, в том же месяце, Амарал получил полтора года условно в связи с обвинением троих его бывших подчиненных в применении пыток. Мать и дядя другой пропавшей девочки, восьмилетней Жоаны Сиприану, исчезнувшей в 2004-м из деревни, расположенной в семи милях от Прайа-да-Луш, сидели в тюрьме за ее убийство, хотя тело ребенка так и не было обнаружено. Они заявили, что сознаться их заставили под пытками (полиция же утверждала, что сеньора Сиприану упала с лестницы). Полицейские, фигурировавшие в деле, были оправданы, но суд присяжных признал Амарала виновным в фальсификации показаний. Верховный суд, рассматривавший это дело в марте 2011-го, оставил приговор без изменений. Мать Жоаны до сих пор в тюрьме.

Фальсификация показаний! У меня не укладывалось в голове, как мог кто-то верить полицейскому, обвиненному в таких нарушениях. Руководя расследованием исчезновения Мадлен, Амарал сам был arguido. Как вообще могли ему доверить дело о другом пропавшем ребенке?

22 мая мне позвонил наш главный следователь. Он предупредил меня, что завтра одна из британских газет напечатает статью об осужденном педофиле по имени Раймонд Хьюлит, который в мае 2007-го находился в Алгарве, в городе Тавира. Естественно, газеты не могли пройти мимо столь лакомого куска. Близость Тавиры к Прайя-да-Луш и тот факт, что этот человек был педофилом, они посчитали достаточным поводом, чтобы объявить его возможным похитителем Мадлен.

Нас это известие не обрадовало. Мы уже знали, что в то время в Алгарве находились сотни педофилов, и если, Боже сохрани, кто-то из них был причастен к похищению, Хьюлит казался нам наименее вероятным кандидатом. Взять хотя бы то, что ему было уже за шестьдесят, то есть он был намного старше того человека, которого видели Джейн и другие свидетели. Но для прессы это не имело значения. У них были имя подозреваемого и его фотография — а что еще нужно, если ты не обделен фантазией?

Нам хотелось, чтобы кто-нибудь как можно быстрее разобрался с этим делом. Не потому, что мы считали Хьюлита похитителем Мадлен, а чтобы исключить его из списка подозреваемых и положить конец домыслам журналистов. Однако британские власти заявили нам, что ничем помочь не могут, сославшись на то, что следствие проводит португальская полиция.

Меня больше всего беспокоило то, что Хьюлит, у которого был рак горла на последней стадии, умрет до того, как у него успеют официально взять показания. Если это случится, пресса станет вбивать людям в голову, что похитителем, скорее всего, был он, что Мадлен мертва, и на этом будет поставлена точка. Нам же придется доказывать, что это не так. Все наши усилия, положенные на то, чтобы убедить людей поверить в необходимость продолжения поисков и как-то компенсировать вред, причиненный Гонсалу Амаралом, окажутся напрасными. Нам порой казалось, что мы тратим больше времени на то, чтобы расчистить дорогу для тех, кто занимается поисками, чем на сами поиски. Я сомневалась, что у меня хватит сил еще на одну битву. Это было слишком тяжело.

Действительно, интерес прессы к Хьюлиту не ослабевал до июля. Его же тем временем допрашивали о деле 1975 года, но не лестерширские и не португальские следователи. Он общался и с прессой, но с нашими следователями соглашался разговаривать только за деньги. Через несколько месяцев он умер.

27 августа мы узнали, что американская девочка Джейси Ли Дугард, похищенная в США в возрасте одиннадцати лет, была найдена через восемнадцать лет после исчезновения. Ее похитили насильник и его жена, и все это время они держали девочку в хозяйственной постройке на заднем дворе своего дома. За годы, проведенные в неволе, она родила от своего похитителя двух дочерей. Эта новость вызвала у нас очень смешанные чувства. Конечно, это счастье, что Джейси нашлась и вернулась в семью, но обстоятельства заточения, те страдания, которые она перенесла за все это время, и то, что у нее украдены лучшие годы жизни, — даже думать об этом было слишком тяжело.

Однако через несколько часов мы отнеслись к этому иначе, когда поняли, насколько рады встрече, пусть даже через восемнадцать ужасных лет, Джейси и ее родные. Этот случай наглядно показал, что пропавшие дети могут найтись и через много лет. То был позитивный день не только для Джейси, но и для Мадлен и всех пропавших детей, где бы они ни находились. Мы всегда говорили: независимо от того, как долго нам придется искать Мадлен, независимо от того, через что ей придется пройти, мы не прекратим поиски и в конце концов найдем ее. Просто было нужно, чтобы у нас оставалась такая возможность. Никто из нас не должен сдаваться.