Мадина - [34]

      - Так кто у нас сегодня был? - опять спросила Мадина. Она неск. мин. назад пришла с занятий и еще с порога задала это вопрос, но мать вроде не расслышала. Теперь же, глядя в недовольное лицо матери, поняла, что она нарочно пропустила его мимо ушей и просто не желает рассказывать о том, что было в ее отсутствие. "Так и есть", - подумала она, когда мать ворчливо начала: - Многие были, но никто не зашел. Как только узнавали, что тя дома нет, отказывались даже входить. Кому охота, чтобы их старуха обслуживала! Осман с друзьями приезжал. Наверняка намеревались посидеть здесь- это видно было по тому, как Осман расстроился, узнав, что тя дома нет. Осман был двоюродным братом Мадины по отцу.

      - Что же он- вечером не мог приехать? Я ведь не могу дома весь день сидеть, должен бы сам догадаться. - В эти дни каждая дев- ка обязана быть дома. Да разве для нынешней молодежи что- нибудь значат обычаи! Мне стыдно было говорить людям, что тя дома нет. - Но не все же могут. . Вон воти весь месяц уразу держал, для него это как раз праздник, а он ни вчера, ни сегодня дома не остался. - Так он на казенной работе, да к тому же на хорошем счету у начальства. Вон в каждый праздник то премию, то грамоту дают. Ему никак нельзя прогуливать. А с тобой ничего бы не случилось, если бы не пошла. . Хоть бы гостей своих как положено приняла. - Жаль только, что Осман меня не застал, а остальные. . - отмахнулась Мадина. - Да- а, с каждым разом все хуже проходят мархаж, - с сожалением вздохнула Тамара. - Раньше, бывало, на эти 3 дня всякая работа прекращалась. Все, от мала до велика, гуляли, в гости друг к другу ходили. А теперь. . . Зря только наготовишь всего, все равно редко кто посидеть остается. Тамара была права: позиции праздника с каждым годом неумолимо слабели, и он из чисто религиозного для большинства постепенно перерождался в просто национальный- един- ый национальный праздник. Молодежь, хотя и не заслуживала того религиозным рвением и имя бога многим приходило на ум лишь в самые тяжелые минуты жизни, тем не менее пользовалась правами, предоставляемыми этим праздником и бывшими ей весьма на руку, и гуляла, как только умела. Разумеется, в ее среде нередки были в эти дни и хмельные застолья, что уже не лезло ни в какие рамки религии, наложившей на употребление греховного зелья строжайшее табу.

      Мадина проверила, все ли в порядке в доме и во дворе, прибрала где нужно, обновила на столе угощения и ушла в крайнюю комнату, чтобы привести себя в порядок. Она знала, что непременно приедет старший зять с друзьями, поскольку еще не был здесь. Это уж непреложная обязанность зятя- поздравить родителей и близких родственников жены. Завершив нехитрый туалет, Мадина, довольная результатом, еще некоторое время сидела перед зеркалом. С удовольствием отметила про себя, что заметно повзрослела за последние месяцы, что с лица исчезло наивное детское выражение. Весело мурлыча шуточную песенку, она пошла на кухню посмотреть, чем занята мать, увидела ее в открытую настежь дверь во дворе и, поняв, что пришел кто- то из взрослых, в нерешительности остановилась, прислушиваясь(к старикам, если они не были близкими родственниками, ей не следовало выходить). Но тут мать заметила ее. - Иди- иди, Бес. пришел. Мадина заспешила, задиристо угрожая еще не видимому Беслану: - Его- то я и в дом не пущу! Выйдя на крыльцо, она на секунду растерянно застыла, увидев во дворе не одного Бес. Заложив руки за спину и смущенно переминаясь с ноги на ногу, Иб. отвечал Тамаре, которая не ограничилась формальными вопросами, задаваемыми из вежливости, а, будучи лично знакома еще в молодости с его матерью, учинила детальные расспросы о житье- бытье и здоровье Хавы и прочей его родни.

      Увлеченная этим Тамара не заметила замешательства дочери, но от внимательного взгляда Беслана ничто не ускользнуло. Он решил прийти Мадине на выручку. - За что меня не хочешь впускать? Чем я тя так прогневил? - лукаво улыбнулся он, заслоняя ее собой. Через несколько секунд, убедившись, что земля не разверзлась под ногами и вообще ничего страшного не произошло, Мадина оправилась от мгновенного душевного смятения. В самом деле, что тут такого случилось? Ведь мать, ничего не подозревая, вежливо беседует с гостем, а тот отвечает ей, как ни в чем не бывало. Но Иб- то знал, чего ему стоит эта выдержка. Он избегал смотреть на Мадину, боясь выдать себя, и лишь раз, когда она только вышла, мельком глянул в ее сторону. Мад. догадывалась о состоянии Иб. по выражению его лица. Эта догадка развеселила ее, помогла окончательно совладать со своим собственным смущением.

      - Так за что ты меня в дом не хочешь пускать? - За то, что только сейчас заявился, хотя живешь под носом. Ты обязан был еще вчера навестить свою тетю. - Да меня здесь не было, не то я бы непременно пришел. Няци меня простит. . . Прощаешь, няци? - с напускной серьезностью спросил Бес, оборачиваясь к Тамаре и, к великому удовольствию Ибрагима, отвлекая ее внимание на себя. - О чем разговор? - улыбнулась Там. - В эти дни у всех много бывает мест, куда непременно нужно успеть, и никто не вправе осуждать за то, что их в первый же день не навестили. - Но она меня в дом грозится не впустить! . . - Она не большая паччахьа. . - коротко засмеялась Там. - Я тя впускаю- это главное. Чего же мы здесь стоим! Впору подумать, что и в самом деле вас не хотят принять- спохватилась она и, показывая дочери глазами на Иб, прибавила: - Он тоже не чужой чел- к, это мальчик Хавы. И Мадине еще раз пришлось сделать над собой усилие. Она отвернулась к Бес, прикусив нижнюю губу, непроизвольно растягивающуюся в предательской улыбке. Мысленно, не без озорства, отметила: "Знала бы ты, наничка, что этот "мальчик"тебе в зятья метит! ". - Да- да, он мне все равно, что родной брат, можешь с ним как со мной обращаться. - Оставаясь верен своей натуре, Бес. тайком от Там. подмигнул Мадине и состроил красноречивую гримасу. Мад. провела молодых людей в ком. и сразу вышла. К ее радости, Там. отвлекли вновь прибывшие гости. Мад. уединилась в дальней ком, прислонилась к двери спиной и, прикрыв глаза, неподвижно застыла, тщетно пытаясь унять гулкое биение сердца.