Мадам Гали. Свободный полет - [29]

Мимо Гали по специально обустроенной дорожке промчалась парочка велосипедистов. Чудесно здесь, однако пора, и она направилась к условленному месту, где ее уже ждал Роже.

Через три недели она так же, как в свое время Роже, стояла напротив обеих икон и — Бог свидетель — не могла отличить одну от другой. В конце концов взмолилась:

— Роже, перестань мучить меня — покажи, где прабабушкина икона!

Все — до мельчайшей сети паутинок — на иконах было идентично. Роже утверждал, что любой самый тщательный химический анализ красок покажет одинаковость их состава. То же относилось к старому дереву с трещинками. Состаривать дерево почти не пришлось. Доска, на которой была изготовлена копия, была примерно такая же старая, как и подлинник. Возможно, что в свое время на ней был также изображен шедевр древнерусской иконописи, безвозвратно утерянный в хаосе революционных преобразований и варварского обращения со святынями.

Что касается оклада, то с ним все было значительно проще. Мастерство бывшего фальшивомонетчика и тут было на высоте. К тому же Роже имел выход на одного «чистодела», который имел набор печаток с клеймом известных старых ювелиров, включающих марку Фаберже. В свое время он со смехом поведал Роже, что три четверти пасхальных яиц из коллекции известного миллиардера Форбса помечены этим его «парижским» клеймом, привезенным во Францию еще в первую иммиграцию. Что касается драгоценного металла, эмали и камней, то с этим также не было проблем. Чего и говорить: полученная копия была достойна подлинника!

Копия иконы «фрейлины Ольги» оказалась достойной оригинала.

Спустя пару дней Роже позвонил возлюбленной:

— У меня есть кое-что интересное для тебя, дорогая. Не выпить ли нам кофе на набережной Анатоля Франса?

В роскошной библиотеке Роже на столике эпохи позднего Ренессанса лежала стопа русских журналов «Нива» за 1911 год.

— Смотри сюда, дорогая. — И Роже раскрыл тот, что находился сверху. — Хроника придворных событий в фотографиях.

На одной из них крупным планом была запечатлена русская монаршая чета — Николай и Александра — в каюте императорской яхты во время плавания их величеств по Ладожскому озеру. К своему величайшему удивлению, в верхнем углу каюты Гали отчетливо увидела свою икону! Гали не могла поверить своим глазам. Значит, она каким-то сверхъестественным образом смогла сквозь десятилетия разглядеть истинных хозяев иконы, когда рассказывала Роже свою историю. Невероятно! Гали не могла оторвать взгляда от журнала.

— Неплохо, не правда ли? — риторически спросил Роже.

— Где ты это взял? — только и могла произнести Гали.

— Напечатал, cherie.

Гали непонимающе уставилась на Роже.

— Вряд ли ты сможешь заметить, но эта страница искусно перепечатана и так же искусно вставлена в подлинный журнал.

— А как же бумага? — Гали продолжала разыгрывать невинное удивление.

— Бумагу еще легче состарить, чем холст. Главное — подобрать идентичную. В старых типографиях хранятся образцы любой бумаги начала века.

— Ну а печать, шрифты? — не унималась Гали.

— Собственно страница тоже практически подлинная. Только на фотографии царя и царицы появилась маленькая деталь. Журнал будет служить убедительным доказательством подлинности иконы и ее принадлежности царской фамилии. И этот факт будет служить гарантией того, что обладатель копии не станет афишировать ее приобретение.

— Это почему же?

— Понимаешь, cherie, икону я продам одному ливанскому богатею из христиан. Между прочим, он последователь византийской церкви. Ливанец никогда не станет показывать или продавать ее частным коллекционерам, выставлять на «Сотбис» или заниматься чем-то подобным. Икона больше никогда не покинет его дворца. Его потомки будут хранить ее как зеницу ока. Лучшего способа для тихой и дискретной сделки быть не может.

Гали с неподдельным интересом слушала Роже.

— Так вот, после того как ливанец насладится видом иконы, я ему покажу журнал, который я якобы взял у одного старого друга и должен ему его вернуть. Ливанец будет вне себя от радости. Что касается ксерокопии, которую он, несомненно, попросит, то я великодушно разрешу ему ее сделать. Это безотказный прием, который я изобрел сам по этому случаю.

— Ты гений, Роже.

Гали порывисто обняла и нежно поцеловала Роже в губы. Она не отпускала его. В следующее мгновение они оказались на диване. Терпения у Роже хватило только на то, чтобы снять брюки. Гали же на этот раз не нужно было никакого вступления. Секс был стремительный и агрессивный. Как будто они не виделись вечность. Наконец они замерли в объятиях друг друга.

— Ради этого, дорогая, я готов изготовить копию «Плейбоя». А в нем снимок Армстронга на фоне лунного пейзажа с иконой в руках, — только и смог произнести Роже.

Фальшивая икона и «полуподлинный» журнал «Нива» с благодарностью были приняты новым владельцем «исторических реликвий». Мадам Легаре пополнила один из своих счетов солидной суммой, позволяющей официально начать собственное дело.

— Ты понимаешь, что значат для меня деньги, Пьер? Нет, ты никогда не сидел без копейки, ты не можешь понять!

Легаре, улыбаясь, слушал панегирик, который возносила возлюбленная золотому тельцу. И вновь удивлялся — на этот раз тому, как здраво и по-деловому рассуждала молодая женщина. Откуда у нее эти мысли, достойные опытного предпринимателя? Он не представлял, какую школу бизнеса, причем в нелегальных условиях, прошла и освоила в совершенстве Гали на родине. Здесь она наконец получила то, чего ей не хватало в Москве, — деньги и законное право стать самостоятельным предпринимателем. Но главное — деньги.