Мацумура Сокон («Великие мастера карате») - [8]

Что же касается воинского искусства воинского пути, то [его по­следователи] не витают в облаках, а посредством упорной непре­станной работы над собой (куфу; кит. гунфу) достигают мастерства, сохраняя покой, они выжидают, пока враг сам поднимет шум, и, за­хватив «сознание» врага, одолевают его. Их мастерство совершен­ствуется, и выявляется чудесно-мельчайшее, хотя они в состоянии совершить великое множество вещей, они не склоняются к ложно­му. Они также не затевают ссор. Храня верность и сыновнюю поч­тительность, они естественно проявляют мощь лютого тигра и ско­рость орла, птицы, они способны сокрушить любого врага.

Это воинское искусство запрещает насилие, управляет оружием, хранит людей, предопределяет заслуги, утихомиривает народ, ус­миряет простой люд, приносит богатство. Это называется Семью добродетелями воинского искусства (бу-но сититоку), в книгах я встречал даже [места, где эти добродетели] восхваляют святые. Та­ким образом, у гражданского и воинского Путей – один принцип, по­сему воинское искусство ученых и воинское искусство только по на­званию бесполезны, а потому должно знать, что нужно овладевать воинским искусством воинского пути, видеть «момент» и откликать­ся на «изменения» и посредством этого подавлять [врагов]. Без утайки изложив то, что я должен тебе передать, я искренне желаю, чтобы ты помнил о необходимости тренироваться, следуя изложен­ным выше указаниям.

На этом заканчиваю..

Мацумура Бутё

[Написано] в 13-й день 5-й луны

[Адресовано] мудрому ученику Куваэ».

Стиль Мацумуры

Оценивая роль Мацумуры Сокона в развитии каратэ и уровень его личного мастерства, историки не скупятся на похвалы. Его име­нуют «окинавским Мусаси», срав­нивая с величайшим японским фехтовальщиком. Весьма вер­ную, на мой взгляд, оценку Мацу-муре дал Нагаминэ Сёсин: «Ма­цумура Сокон, с одной стороны, занимал важные посты при коро­левском дворе Рюкю, а, с другой, глубоко изучил не только рюкюсское боевое искусство (каратэ), но и китайское кэмпо, а также японское искусство меча, обрел путь культивации сознания в кон­фуцианстве и, благодаря этому, овладел сущностно глубоким бу­до, в котором были слиты воеди­но „сознание“, „техника/умение“ (ги) и „тело“ (тай)».

Мацумура осуществил синтез староокинавского боевого искусст­ва тэ, китайского кэмпо и японского будзюцу, выведя окинавское бо­евое искусство на новый уровень развития – уровень будо.

Особого внимания заслуживает влияние японского фехтования на каратэ – факт, до сих пор не оцененный в полной мере. Это влияние сказалось и в технике, и в тактике, и в методике, и в духе «китай­ской руки» столицы Окинавы Сюри.

В акценте Сюритэ на одном, смертоносном ударе явно просмат­ривается родство этого стиля с Дзигэн-рю. Уверен, что не многие отечественные каратэки, любящие щегольнуть выражением «иккэн хиссацу» – «одним ударом – наповал», знают, что выражение это не окинавское, а японское, что пришло оно в каратэ из японского фех­тования, где слово «кэн» записывается не иероглифом «кулак», как в окинавской традиции, а иероглифом «меч».

Обращают внимание исследователи и на тот факт, что в Китае та­кой важнейший тренировочный снаряд каратистов как макивара – столб, обмотанный соломой, на котором отрабатывают удары рука­ми и ногами, – практически не встречается. Зато тренировка с макиварой сильно напоминает татикиути Дзигэн-рю – и по форме, и по сути. Не из японской ли школы фехтования пришла эта практика?

Ученик Мацумуры Итосу Анко создал серию из 5 ученических ка­та «Пинъан» («Хэйан» – «Мир и покой»). Эти комплексы пронумеро­ваны, но не так, как в китайском ушу, где к обозначению комплекса – «синь»-»форма» или «лу»-»дорожка» – просто добавляют поряд­ковое числительное. У Итосу к названию комплекса примыкает чис­лительное с добавлением слова «дан» – «ступень»: седан – букв. «начальная ступень», нидан – «вторая ступень» и т.д. Полагают, что и в этом сказалось влияние Дзигэн-рю. Дело в том, что именно в этой школе фехтования процесс обучения разделяется на 4 «ступе­ни»: седан, нидан, сандан, ёдан. Причем на уровне «сандан» изу­чаются ката «Пин» («Хэй» – «Мир») и «Ан» («Покой»), иероглифами которых и записал Итосу названия своих комплексов.

Многие ученики Мацумуры переняли у него в той или иной степе­ни и искусство меча. Полагают, что в полной мере освоили Дзигэн-рю Итарасики Тётю и Адзато Анко. Прекрасно владел мечом и Ябу Кэнцу.

Помимо боя пустыми руками Мацумура преподавал своим учени­кам и технику боя шестом, в которой он был очень хорош – не слу­чайно ведь его прозвище – «Шест патриарха». О происхождении техники щеста Мацумуры среди историков идут споры. С одной сто­роны, «кон», по-китайски, «гунь», – китайский термин для обозначе­ния палки, что, вроде бы, должно указывать на китайские корни па­лочного искусства мастера. С другой, базовые движения, боевые изготовки, перемещения техники Цукэнбо, которую он практиковал, точно такие же, как в искусстве боя палкой Дзигэн-рю. Вообще, со­четание каратэ и кобудо – отличительная черта именно традиции Сюритэ, в Нахатэ Хигаонны и в Уэти-рю Уэти Камбуна ученики изучают кобудо только дополнительно и по другим стилям.