Мачеха в хрустальных галошах - [6]

– Тебе очень идет этот наряд.

– Он из самого дешевого магазина, – прошептала Настя, – за копейки куплен. А у Родиона фирменные джинсы.

– Большинство звезд Голливуда предпочитает одеваться в демократичных фирмах, – остановила я завистницу. – А у французов считается просто неприличным каждый день носить платья ценой в десять тысяч долларов.

– Ага, а у тебя кофточка от «Прада»! – взвизгнула Настя. – Я видела такую в журнале, знаю, сколько она стоит! Нечего тут пургу мне в глаза гнать.

Я быстро задрала край блузки и показала ярлычок.

– Читай, что написано?

– «Рики Вики», – озвучила Анастасия.

– Совсем не «Прада», не «Шанель», не «Валентино», – улыбнулась я. – Вещь сделана молодой англичанкой, я купила ее в Лондоне в крохотном магазинчике на небольшой улочке. В витрине стоял манекен, мне понравилось, как он наряжен, поэтому я зашла внутрь, за прилавком торговала сама дизайнер. Не помню, сколько заплатила за блузку, но ее приобретение не пробило брешь в моем бюджете.

Настя на мгновение растерялась, потом вновь заорала:

– Врешь! Отрезала лейбл дорогого бренда и приклепала эту «Рики Вики».

– Ты встречала людей, которые так поступают? – усмехнулась я. – Знаю нескольких женщин, которые всегда отрезают от одежды ярлыки. Делают они так потому, что лейблы им кожу натирают. Слышала о тех, кто нашивает на недорогие изделия бирочки Дольче Габбана, Хлое, Стеллы Маккартни, выдает товар невысокой ценовой категории за изделие всемирно известных брендов. Но с теми, кто маскирует «Прада» под начинающую английскую портниху, мне сталкиваться не приходилось. Назови хоть одну причину, по которой я стала бы это делать?

– Ты прикидываешься несчастненькой, – зашептала Настя, косясь на плотно закрытую дверь спальни. – Убогих жаль, гримерше на бедность больше заплатят, на чай отсыплют.

– Все наоборот, – возразила я. – В моем мире много получают успешные люди.

– Мать теперь так делает! – с вызовом воскликнула Анастасия. – Когда отцу в голову ударила кретинская идея уродам помогать и мы в эту жуть переехали, мамахен все мои красивые, дорогие шмотки в приют отдала, приказала мне ноги вместо лабутенов в говнодавы всовывать и дерьмобрюки носить. А сама отстригла со всех своих платьев-костюмов лейблы, приделала к ним ярлыки от фигни и думает, что обманула меня. Ха! Я ей сказала: «Нечестно так! Я хожу в школу в жути, надо мной весь класс ухахатывается – у новенькой одежда хуже всех, меня презирают. А ты по-прежнему в своей любимой «Шанели» рассекаешь». И чего она ответила? «Доченька, не выдумывай. Я продала костюмы, отдала вырученные за них деньги в наш фонд строительства Дома Души. Да и неважно, кто произвел наряд, главное, чтобы он был удобен».

Последние слова Настя проорала во весь голос и тут же захлопнула рот.

– Что у вас происходит? – крикнула из коридора Антонина. – Еще долго? Роза звонила, она через пятнадцать минут подъедет.

– Извините, – громко ответила я, – дернула Настеньку за прядь, вот она и взвизгнула.

– Ничего страшного, – отозвалась хозяйка.

Я взяла брашинг.

– Давай сделаю тебе не косички, а красивые локоны и на веках тоненькие стрелочки нарисую, их никто не заметит, но получится прекрасный эффект.

– Тебя отругают, – после небольшой паузы сказала девочка.

– Если очень уж возмутятся, заплету тебе косы за минуту, – пообещала я. – Насчет макияжа не переживай, я умею делать его невидимым. Ты пользуешься косметикой?

Настя горестно всхлипнула:

– Раньше покупала «Бак», но теперь мне денег не дают. Только рваную купюру на булочку в школьном буфете мать в карман с утра сует.

Я достала из грим-кофра запечатанный подарочный набор.

– Хочешь такой?

– Бесплатно? – опешила Настя.

– Не совсем. Пообещай, что сегодня весь день будешь паинькой, девочкой, которой тебя хотят видеть родители, и вечером получишь подарок, – объяснила я. – Там пудра, румяна, губная помада, тушь, тени – более тридцати разных цветов. Ну, договорились?

Настя уставилась на набор.

– А тебе зачем, чтобы я шоколадно себя вела?

– Хочу побыстрее закончить съемку, – честно ответила я. – Будешь капризничать – работа затянется до полуночи.

Настя замолчала. Я, тоже не говоря ни слова, орудовала феном.

– Один день придуриваюсь и получаю косметику? – спустя некоторое время уточнила Настя.

– Отдам ее тебе перед уходом, – кивнула я. – Если отлично сыграешь сладкую девочку, подумаю о дальнейшем сотрудничестве. Злишься на родителей за то, что они больше не дают тебе денег?

– А ты бы радовалась? – фыркнула Настя. – Падала бы на колени и благодарила: «Мамочка-папочка, спасибки вам, что в какашке поселили, в дерьмушку одеваете»?

– Мне тоже в детстве не очень нравилось носить то, что приобретала бабушка, – призналась я. – Но я нашла выход, как получать модные вещи.

– Тырила в магазинах? – оживилась Настя. – У меня не получилось защиту содрать.

– Не советую воровать: тебя непременно поймают, – предостерегла я. – Есть способ получше – начинай работать. Станешь получать деньги и тратить их как душе угодно.

– Я еще в школу хожу, – заявила Настя. – По-твоему, мне после уроков чизбургерами надо торговать? Люди, сюда, свободная касса!

– Неплохой вариант, – одобрила я. – Еще можно выгуливать собак соседей по утрам-вечерам. Давай заключим договор? Сегодня ты попробуешь, по плечу ли тебе хорошо сыграть роль девочки-колокольчика. Всем улыбаться и сюсюкать нужно только в присутствии посторонних. Останешься с мамой вдвоем, можешь ее съесть.