М. Ю. Лермонтов как психологический тип - [27]
Психологические проекции свойств его темперамента мы находим и в художественных произведениях Лермонтова. Во вступлении к поэме «Последний сын вольности» он весьма точно отражает свой привычный порыв «к людям»: «И я один, один был брошен в свет, Искал друзей ‹…›»[165] А герой юношеской драмы «Люди и страсти» Юрий Волин, в котором легко угадывается автор, так описывает свои душевные порывы и притязания к миру: он «с детским простосердечием и доверчивостью кидался в объятия всякого ‹…› ‹его› занимала несбыточная, но прекрасная мечта земного, общего братства, у которого при одном названии свободы сердце вздрагивало и щеки покрывались живым румянцем ‹…›»[166]
Правда, циклотимический темперамент не позволяет его носителю постоянно следовать указанной тенденции. Периодика душевной жизни то и дело заставляет циклотимика обращаться вспять, бежать от мира людей. У натур творческих, какой был Лермонтов, эти колебания особенно заметны в периоды напряженной работы духовных сил. Поэтому-то его день и делился на, по словам А. И. Васильчикова, на две половины – уединенную и шумную, на людях. Но в жизни Лермонтова были и периоды, когда он долгое время испытывал чувство отчуждения от общества, и тогда его бегство облекалось в поэтическую форму:
Когда психоанализ обращается к гениальным людям, он ставит перед собой более широкую задачу, чем анализ личности и проникновение в глубинные пласты ее душевной жизни. У творческих личностей обязательно должны быть вскрыта взаимосвязь внутренних процессов с продуктами их деятельности. Анализ такой взаимосвязи раскроет обусловленность тех или иных особенностей литературного произведения природой и свойствами психической конституции его автора. Вообще эта сторона психоаналитической работы – ахиллесова пята всех критиков психоанализа от литературоведения. Их неизменным и единственным козырем является утверждение о якобы независимости эстетического содержания художественного произведения от душевного склада писателя, структуры его психики и ее динамических процессов. Тем большее возражение с их стороны в этом плане должны вызывать такие категории, как психологический габитус, темперамент, психологический ритм и т. п. Однако именно в этой области у психоанализа есть убедительные доводы против подобной критики. Наукой давно установлена указанная обусловленность эстетического психическим. Поэтическое творчество является объективным отпечатком темперамента – таков главный вывод многочисленных психоаналитических исследований.[168] В случае с Лермонтовым эта закономерность не является исключением.
Однако дело обстояло бы слишком просто, если бы пришлось ограничиться констатацией вышеприведенных фактов и интерпретировать их в рамках психофизически действующего начала: пикническое сложение – циклотимический темперамент. Сложность в том, что «настроение конституции» (термин Э. Кречмера) Лермонтова не ограничивается указанными признаками. Хотя и следует признать их доминирующими в телесном и психическом габитусе, последний определенно осложнен иными, нетипичными чертами. Этот факт не является исключением, а широко распространен в художественной и вообще творческой среде. «‹…› В ярких случаях мы не видим никогда „чистого“ типа в строгом смысле этого слова, – отмечал по этому поводу Э. Кречмер, – но всегда индивидуальные видоизменения типа, т. е. тип смешанный, тип с небольшими дополнениями из гетерогенных наследственных налетов. Это смешение, в котором выступает перед нами тип в эмпирическом отдельном случае, мы называем конституциональным налетом ‹…›»[169] В среде литераторов эта проблемы была изучена на примерах таких личностей, как Шекспир, Гете, Тик, Шлегель и другие.
В предыдущей главе было отмечено, что родители Лермонтова принадлежали к разным типам и обладали противоположными темпераментами. Поэтому неудивительно, что сын унаследовал, в добавление к психофизической доминанте, наслоения, свойственные другому типу. Контраст материнской и отцовской наследственности вполне может привести к «вражде зародышей». «Контрастирующие задатки могут, далее, поляризоваться внутри одной и той же личности, войти в резкое противоречие друг с другом и вызвать сильные противонаправленные напряжения. Если личность в достаточной мере обладает ‹…› частичными стеническими задатками, то они под действием астенических компонентов перевозбуждаются и в предельных случаях подвигают на высшие достижения».[170] Вот где секрет лермонтовской противоречивой натуры.
От матери Лермонтов унаследовал черты шизотимического темперамента. Они менее отразились в соматической области (можно указать лишь на несвойственные пикникам высоту лба и узкий подбородок, а также на близкое к атлетическому сложение скелета), – зато ярко проявились в динамике его душевной жизни и творчестве. К свойствам шизотимического темперамента относится «борьба аутистической души против реальной действительности».
